Восьмомарт объективно прошел успешно. Но так, скорее не благодаря, а вопреки.
В Башню я ехала, надо признать, слегка озлобленной. Меня расстраивал Ксавье, который сделал финт ушами "Научный проект, совершенно не могу приехать, увидимся позже". Надо ему намекнуть, что зависать с мозгоправом - это не научный проект. Меня расстраивал отстраненный Дым, уставшая Ольга, Мари в непроходящем душевном раздрае, Дерти в крайней степени назойливости.
Ну и конечно, в Башне опять не было еды, как я выяснила по пути.
- Есть хлеб. Шоколадная паста еще, - перечислил Дым.
- Ну отлично, обмажься ею и жди, - предложила я, - а хлеб выкинь.
- Дерти сходит с тобой в магазин.
- А у него что, есть деньги? - подозрительно уточнила я.
- Ага, а еще совесть и честь. Конечно.

Восьмомарт
Дерти, как я вскоре поняла, отрядили со мной для контроля. "Чтобы ты ничего лишнего не набра... ой!", - доверительно признался он в овощном отделе.
- Что-о?! - Возмутилась я, - ты должен следить, как именно я трачу СВОИ деньги?!
- Дым говорит, что ты ему слишком много покупаешь... Воу, он, кажется, просил это не упоминать, - с выражением "сорри нот сорри" отрапортовал он.
Мерзкий мальчишка, сил нет. Но с особым очарованием. И вообще, должно же быть в компании хоть одно стопроцентно экстравертное существо, а то мы такими темпами дойдем до полного солипсизма и потеряшечки.

- Что тебе твой на восьмомарт подарил? - спросил Дерти, подпрыгивая от нетерпения в очереди у кассы.
- Секс, - отрубила я, - такой же, как обычный, но праздничный. А твой тебе?
В очереди неожиданно прекратили выяснять отношения и обернулись к нам. Я же невозмутимо обернулась посмотреть на белые тюльпаны, размышляя о том, являются ли белые цветы символом траура и не будет ли Дым опять говорить, что я много на него трачу, если я куплю, скажем, всё это ведро?..

От размышлений меня оторвал собственно звонок Дыма.
- А может еще Кид приедет? - Сказал он в трубку.
- А может, - согласилась я, - почему бы и нет. Больше людей, хороших и разных.
Тут подошла наша очередь. Кассирша смотрела на нас так мрачно, словно мы ее чем-то лично оскорбили.
- С праздником, - сказала я.
"Гори в аду", - был мне молчаливый ответ.

У выхода из магазина нас поджидала Мари.
- А пойдемте теперь за вином, - позвала она.
- Я в нем не секу, - поспешно открестилась я, - и паспорт у меня не с собой.
- Ура, за вино-ом! - Завопил Дерти.
Иногда он такой щеночек, чесслово.

У входа в винный пьяненький мужичок, качаясь и воняя перегаром, поздравлял мимопроходящих женщин.
- За вас, девушки, - вскинулся он при нашем приближении, ненавязчиво протягивая руку.
- За лесбийский сепаратизм! - Согласилась я, вскидывая свою руку вверх.
Мари выбрала какое-то испанское вино в синей бутылке, я набрала еще соков, багет, шоколад, и в финале мы вручили пакеты Дерти, чтобы хоть немного его заземлить, иначе он прыгал, как заводная игрушка.
- Эй, я что, должен все это тащить? - слабо возмутился он.
- Ну тык, мы за равноправие. Поэтому несем вино.
Дерти уныло поплелся впереди.
- Ох, он бы чудно сейчас смотрела в ошейнике, - прищурилась Мари.
- Тебе, как будто вчера не хватило, - поддела я.
Меня погубит ревность.

В общем, угадайте, кто два часа потом тусил на кухне и делал праздничный обед? А я еще платье красивое притащила, черное. Ну, хотя б успела надеть до приезда остальных.

Приехали Кид, Лин и Ольга. Больше никого не ждали. Народ набросился на еду, в процессе умудряясь вести светскую беседу.
- У тебя татуировка? Какая красота, хоть моя религия такого не одобряет, - обратил внимание Кид.
- Это ненастоящая, - я потерла цветок на ключице, который навела утром, - но выглядит как настоящая.
- Совсем как я, - саркастично поддержала Мари.
- Подожди, твоя религия?.. - Переспросила я
- Моя семья из пятидесятников, - уточнил Кид.
- Ого. О, это те веселые люди, которые целыми днями танцуют и поют "Иисус - наш братан"?
- Ну да. Я даже знаю пару текстов. "Бегу-у по полю к тебе-е", - затянул Кид.
Я хихикнула. Мне нравился этот новый парень. Очень юный - и очень мудрый.
- Но ведь твоя церковь тебя не одобряет? - осторожно уточнила я.
- Ну да. Но это не проблема. То есть... была раньше. Я чуть не уничтожил себя из-за этого. Вовремя опомнился.
- Оу.
- Ну, это было давно. А потом я нашел классное оправдание про то, кто я. В масштабе цивилизации, понимаешь, людей слишком много. А мы - такое специальное генетическое отклонение. Для баланса.
- Умно. И забавно, - признала я, - а где у тебя церковь?
- В промзоне, за мостом. Это очень маленькая церковь, на самом деле. Очень закрытая.
- Подожди, - я напряглась, восстанавливая в памяти ландшафт, - не помню за мостом никакой церкви.
- Она выглядит как ангар, - Кид улыбнулся прелестной открытой улыбкой, - Бог не в зданиях, ну ты знаешь.
- Хм-м, ну да. Звучит логично.
- Ага. Мне нравится. Только из школы далековато ездить, зато мы теперь можем видеться с Дымом после учебы. Я до этого не знал никого из тех мест.
Я снова выстроила в памяти карту ближайших к Дымовой общажке школ.
- Так, стоп. Ты что, учишься в Вольной школе для одаренных?
- Хах, в сознании большинства она маркируется как "для этих, странных". Забавно, что ты ее так называешь.
- Забавно, что мы не встретились раньше. Я постоянно кручусь рядом, и внутри была несколько раз. И, оу, ты наверняка знаешь пару моих знакомых оттуда.
Несколько минут мы бурно обсуждаем наших, оказывается, общих знакомых. Вот повезло же Киду - частная школа, большая семья. Знакомство с нами, опять же - то еще везение.
- Мне нравится, что мы познакомились, - озвучиваю я, - и ты мне нравишься. ты хороший.
- О, вовсе нет.
- Йес, - радуюсь я, - в смысле, фух-х, то есть у тебя все-таки есть темная сторона. хвала богам. Подожду момента, когда ты мне откроешься, тогда, надеюсь, мы сможем подружиться. видишь ли, я не дружу с хорошими мальчиками из приличных семей. Так что оправдай мои ожидания.
Кид смеется.

Постепенно мы перемещаемся на кровать - играть в ложь и бездействие.
Экспериментальным путем нашла ключ к сердцу и уму Дымка. Оказывается, вернуть его назад - телом и сознанием - отлично помогают два бокала красного полусухого. Я буквально осязаю, как с течением вечера он снимает ментальные блоки и расслабляется, возвращает свою открытость, ироничность и - как ни странно - неуязвимость.

А может, на это влияют мальчишки.
Дым полулежит в углу кровати, прислонившись спиной к стене. Дерти склонил голову на его левое плечо, Кид - на правое. Это очень умиротворяющая картинка, притом какая-то евангелическая. Весь вечер пытаюсь вспомнить, какое полотно классической живописи они мне напоминают. Так и не вспоминаю.

Все это похоже на "Встречи после полуночи", но с несколько измененным составом. Я по-прежнему Юдо, а Дым - по-прежнему Матиас. Скажем, Мари - это Али, а Ольга - Звезда. Дерти - Жеребец, потому что много выебывается. Ну а Кид - это, конечно, Подросток, вот просто вообще без вариантов.

Мы смеемся, травим байки, подбиваем друг друга на мелкие шалости, ставим чайник три раза подряд - в Башне гора еды, и надо бы ее употребить.

Мне нравится музыка Кида - что-то из шестидесятых - и то, как он воодушевленно о ней рассказывает. У него есть множество милых особенностей. Например, в разговоре он может податься вперед, обхватить твое плечо и машинально гладить его, не переставая что-то рассказывать.
- А мне нравится, что ты слушаешь, когда я говорю, - отвечает Кид, - не все делают так.

Дерти, конечно, надо домой к десяти, да и остальные тоже начинают разбредаться к тому времени.
Обнимаю Дыма на прощание. Мне так не хочется выпускать его. Сегодня был очень особенный вечер.
- Я люблю тебя, - с надеждой прошу я. Прежде это заставляло его замереть или отстраниться.
- Ох, - он обнимает меня крепче, опускает голову на мое плечо.
Мне так не хватало этого. Так не хватало.