На днях я спасала Дерти от позора и забвения. Ну, то есть была моделью на его экзамене по парикмахерскому искусству. Это я тут вспоминаю журналистскую молодость и первую химию в 2010-м.
- Ох, как хорошо, что ты пришла, - Дерти налетел на меня в гардеробе, обнял и потащил по кабинетам, - так, сюда. Сумку брось вон на стул. Так, твое кресло. Распусти волосы. Хорошо.
Я торопливо осматривалась. В небольшой комнатке поместились четыре кресла, четыре столика с зеркалом, куча манекенов, большой стол, заваленный искусственными прядями и флаконами с краской, магнитофон, колонки, какие-то тубусы.
- Ма-а-а-асте-ер, смотрите, я привел! - Заорал Дерти, упаковывая меня в черный балахон.
- Молодец, мой мальчик, - отозвалась дородная женщина, восставая откуда-то из-за стола. Посмотрела на меня и деловито приказала, - повернись. В другую сторону. Ага, хорошо. Работаем.
Уроки химии
Дерти развил бурную деятельность по раскладке инструментов, утыриванию фена из соседнего зала, поворотам зеркала и прочим активностям.
Из колонок громко заиграла "Лунная соната".
- Образовывайтесь, дети, а то ходите сплошь необразованные, - назидательно сказала женщина (Дерти называл ее не иначе как почтительным "Мастер" или по имени-отчеству).
"Лунную сонату" сменил Киркоров, и Мастер начала громко подпевать.
Я чувствовала себя уставшей и опустошенной донорством накануне, так что использовала свое положение по максимуму, опустила голову и задремала.
Первый час Дерти работал стремительно и молча. На второй начал шумно и тоскливо вздыхать. Спустя серию все более томных вздохов я не выдержала.
- В следующий раз лысенького кого-нибудь возьми.
- Точно, - выдохнул он, - больше никогда. Боже, я ненавижу твои волосы!
- Эй, я бы попросила, - возмутилась я.
- Я имею в виду, они роскошные, но их так много!..
- Вот я надеюсь, что после твоих манипуляций их останется так же много.
- Иначе я просто вырву ему кадык, деточка, - кровожадно поддержала меня Мастер, - эх, талантливый мальчишка, но такой своенравный! И такой поверхностный! Я его забрала к себе, у меня-то он спуску не получит, а своей группе халявил, небось? Да, солнышко?
- Да, Мастер.
- То-то же. Давай, работай, я за тобой наблюдаю.
Дерти снова протяжно вздохнул.
Вскоре в комнатенке начали появляться его одногруппницы - все сплошь девицы разной степени разноцветности.
- Заюшка, - одна из девиц по-хозяйски облапала узкую задницу Дерти, - сладкий мой пирожочек, ГДЕ МОЙ ФЕН, СКОТИНА?!!
- Да на, отвали! - возопил Дерти, не отвлекаясь от работы. На мою голову перекочевала, наверное, уже тонна мелких металлических бигудей.
По мере пребывания девицы создавали все больше хаоса. Парочка устроилась на подоконнике и вычесывала манекены, кто-то переключал музыку, кто-то сидел в Тиндере и громко комментировал мордашки, еще несколько хором вопили в телефон, записывая голосовуху.
- Ух ты, кто какую-то хрень намешал? - Крикнула одна, поднимая со стола плошку, - Свет, твоя? Я возьму? Девки, пошли, экспериментировать будем! Кто снизу?
Толпа шумно перекочевала в соседний зал с мойками, завозилась там, включила Егора Крида, намазала одну из девиц розовой краской, потом смыла, потом снова намазала, потом пошла за такой же, но синей, смешала, пролила, по звукам - запулила в стену... Все это - не переставая болтать, вопить и напевать. Кто-то лупил металлической расческой о край раковины, задавая ритм. Кто-то отчаянно скрежетал каблуками по кафелю, видимо, танцуя.
- У нас тут дурдом, - признал Дерти, - ты там жива?
- Моя шея... хочет передать тебе свой приветственный скрип... - простонала я, не имея возможности двигать головой.
- Эх, сейчас бы покушать... - мечтательно и не к месту сказал Дерти.
Мне тоже немедленно захотелось есть.
- Ты долго там еще?
- Ну-у-у... к обеду, в общем, успеем, - с сомнением протянул он.
- Пошевеливайся, радость сердца, или я откручу тебе башку, - тут же ожила Мастер.
В общем, мы закончили к обеду, да. Обед был в два, а пришла я в десять.
Но химия удалась, надо признать. Я не только не облысела, но и даже приобрела некоторый симпатичный объем.
Прям гляжу на себя в зеркало и чувствую себя снова 17-летней дурочкой-журналисткой. Принципиально-то за это время вообще ничего не изменилось.