Сегодня отмечали помолвку Нинель, заодно поздравили ее с получением звания младшего лейтенанта. На всю пиццерию вопили: "младший лейтенант, мальчик молодой!.." Расстраивались, что из-за третьего уровня секретности она не может поехать в какое-нибудь клевое место на медовый месяц.
- Ну, мы вполне можем организовать свадьбу, например, в Азербайджане, - предполагает она, - по крайней мере, это забавно.
о парикмахерах и паранойе
Уезжаю от них в пол-шестого, чтобы застать в башне Дерти. Он парикмахер, и я еду постенать о том, что моя шевелюра скучная, и уж не даст ли мне мастер новый облик по старой дружбе.
В башне Дерти сидит неподвижно, упершись спиной в спинку стула, и смотрит строго вперед.
- Сядь тоже спокойно и молчи, - строго говорит Дым, - я работаю.
И снова утыкается в набросок. Он рисует выразительный профиль Дерти, его узкий подбородок и удлиненные виски.
Я принесла мандарины и тайком скармливаю Дерти по дольке. Каждый раз, когда Дым это обнаруживает, он начинает яростно шипеть, а мы - издевательски ржать.
Наконец, работа закончена. Мне нравятся все рисунки Дыма, в особенности те, что не нравятся ему. На днях я обнаружила среди его эскизов удивительно красивый автопортрет - уже с новой стрижкой. У Дыма там грустные глаза, но с иронической искоркой на дне.
Садимся досматривать фильм, который Дым включил, чтобы натурщику не было скучно. Я аккуратно подбираюсь к теме беседы, Дерти отвечает, что с удовольствием займется мной на выходных.
- Могу я взглянуть?
Я распускаю волосы и поворачиваюсь к нему. Он берет пряди и накручивает их на пальцы.
- Они прекрасны. Мне, честно говоря, все нравится так. А что ты хочешь?
Отмеряю ладонью.
- Хм, тебе не очень пойдет короткая стрижка. Но я могу сделать кое-что интересное. В общем, давай встретимся, я что-нибудь придумаю.
Разговор плавно перетекает на какие-то их богемные посиделки, и я решаю, что надо сворачиваться. Тем более, я еще ни разу не готовила в новом году, и надо бы сварганить в Хламовнике какой-нибудь ужин.
У меня пересадка на площади Маркса. Паранойя последних месяцев несколько утихла, но я все равно вынимаю один наушник, когда за моей спиной собирается пять-шесть человек. Как раз вовремя, чтобы услышать что-то похожее на:
- ...кого-то мне напоминает.
- Это она, я точно тебе говорю.
Резко сворачиваю к стеклянным дверям супермаркета. Они следуют за мной. Прохожу внутрь. Они следуют за мной. Это еще ни о чем не говорит, но я начинаю чувствовать то, что чувствует Ксавье, когда его загоняют. К счастью, в этом магазине сложная система расстановки стеллажей: я обхожу молочный отдел и прячусь в закутке со снеками у самого выхода. Он с трех сторон отгорожен от других покупателей высокими полками с орехами. Они проходят мимо. Я огибаю полку и выхожу через кассы.
На остановке стоит автобус. Обычно они здесь не задерживаются - большой поток транспорта, но этот - маленький, зеленый - все медлит, и я представляю, что водитель закуривает, или ругается с кондуктором, или роется в мобильнике. Ускоряю шаги впрыгиваю на подножку. Дверь тут же закрывается за моей спиной, автобус трогается.
- Спасибо, - говорю я водителю.
- Я так и понял, - отвечает он.