Мы с Ксавье, как послушные няши, пришли на итальянский, и даже смогли занять хорошие места у доски, как пришла грустная женщина и сказала, что Валентина сегодня не сможет провести занятие. Женщина была такой грустной, что Ксавье тут же встревоженно спросил:
- С ней что-то случилось?
- Нет-нет, - сказала грустная женщина, - она... м-м, занята.
- Ну а Беатриче, - не уступал Ксавье.
- Она тоже занята. Они назначат отработки. Приходите на следующее занятие.
- Блин, - сказал Ксавье на выходе, - а мы так старались, ехали через эту метель.
Ужин в Башне
По сему случаю мы грустно засели в кафе и заказали по пирожному. Ксавье попытался дозвониться до Дыма, но безуспешно.
- Я та-ак жутко устал. Хотя на пары сегодня не ходил, - пожаловался Ксавье.
Я уже хотела было возмутиться (я все еще по-матерински слежу за расписаниями мальчишек, и пинаю их, если они не ходят на занятия), как он продолжил.
- Трудился в санотряде. Это у нашего универа такая развлекуха на День донора. Одни кровь сдают, другие ловят упавших.
- А, знаю такую развлекуху, у нас тоже практикуют. Отличная возможность познакомиться с каким-нибудь симпатичным медбратом, ну или девочку красивую подцепить. Я так чую, ты шанса не упускал?
- Ни в коем случае, - подтвердил Ксавье, - ох, представляешь, один мальчик при мне в обморок упал. По стенке так сполз, голову запрокинув. Ты знаешь, у него при этом была такая красивая шея…
- Ну прямо бери и рисуй, - поддержала я.
- Вот чего они в обморок падают, слабаки?
- Сказал мне человек, которому я апреле чуть ли не искусственное дыхание делала, после того, как ему палец прокололи, - не удержалась я от напоминания.
- Тш-ш! – Немедленно возмутился Ксавье, - забыли.
- О, нет, такое забыть невозможно, - оживилась я, - я помню белые обои, черные глаза у Ксавье во всю радужку, лицо тоже белое в цвет стен, кто мы и откуда, откуда.
Тут Ксавье спас телефонный звонок.
- Приезжайте, если хотите, - предложил Дым, - вечером еще Дара будет.
И мы поехали в Башню. В автобусе Ксавье вытянул руку, чтобы ухватиться за поручень. Рукав его пальто задрался, обнажая не только привычный уже радужный браслет прайда, но и темно-синие цифры на запястье.
- А это что еще за «Арбайт махт фрай»? – Заинтересовалась я.
- О, это всем волонтерам тест на ВИЧ делали бесплатно. Ну и цифру на руку фигачили – для анонимности.
- Клево вам, - уважительно присвистнула я.
Дым вознамерился приготовить кашу, и мы притащили под это дело молока. Молоко было, судя по дате, свежее, но на самой финальной стадии оно взяло и свернулось.
- Твою мать, - разочарованно прошипел Дым, бросая ложку в кастрюлю, - Ксавье, сходи за молоком.
- Ну почему я-а-а, - заныл Ксавье, который уже успел уютно свернуться в шатре, обнять медведя и, кажется, собирался поспать до ужина.
- Потому что я очень больна и не поползу наружу, - в тон ему застонала я. Собственно, по поводу своего состояния я не врала – меня второй день крутило обострение моей неизвестной хрени, которая повторялась стабильно раз в полгода.
- Ладно-ладно, иду, - согласился Ксавье, выползая на свет и недовольно щурясь.
Вернувшись, он принялся крутиться на кухне, радостно сшибая все незакрепленные предметы. Наливая кипяток в заварочный чайник, он ухитрился уронить металлическое ситечко на дно.
- Ща, ща, погоди, может, у меня есть сверхспособности. Смотрите, я повелеваю металлом, - возопил Ксавье, безуспешно пытаясь достать ситечко. Оно упиралось в стенки железными лапками и вылезать отказывалось.
- Ох, дай я, - Дым аккуратно вытеснил Ксавье с кухни и со вздохом принялся наводить порядок.
Вскоре приехала Дара, привезла Дыму красивейших цветов в крошечном букете, и мы принялись смотреть упоротый французский мультик «Трио из Белльвилля». Дым ужасался, что он демонстрирует непереносимую нищету, Дара дивилась странной рисовке, тащились только мы с Ксавье.
В полдесятого я спохватилась и начала собираться.
- Лекс, а давай Доктора пригласим на званый ужин, - невесть с чего предложил Ксавье.
- А давай. И Д. еще. И Медведя. Бордель организуем.
- Зато Дым порадуется… или мне лучше называть его «Ксавье», - поддел Ксавье, вспоминая, как Дым представился Доктору его именем.
- И ты, Ксавье, порадуешься, или мне лучше называть тебя «Гор»? – подхватила я, напоминая о второй части истории.
- Обожаю этот телепатический обмен информацией между вами, - рассмеялся Дым, разряжая обстановку.
- И я люблю вас! Спокойной ночи, - ответила я, сбегая по ступенькам обратно в метель.
Лирическое отступление
Если бы мы знали, что времени у нас так мало, стали бы мы ценить его сильнее? Стали бы мы ближе друг другу? Любили бы, как в последний раз?
Мы могли бы попробовать. Ты, Ксавье, был бы огнем и молитвой, Дым – домом и искусством, а я – телепатией и связующей нитью. Мы могли бы делать нечто удивительное. Особенное. До самого конца, который случился так скоро.
Но я не могу сказать, что все, происходящее сейчас – это оболочка, тень прошлого, которую мы зачем-то наполняем иллюзорными чувствами. Я люблю вас крепче, чем раньше. Не только потому, что чуть не потеряла.
Мы все еще творим общее пространство. Наше искусство рассказывает о пережитом нами. Наша музыка посвящена нам. То, о чем мы напеваем по дороге домой, за готовкой ужина, перед вечерними встречами – рассказывает о нас.
Ничего не закончилось. И если я вновь поддалась иллюзиям, Дым, осуди меня. А ты, Ксавье, уничтожь меня.