В общем, да, если я ждала кого-то, кто может меня осудить и может на меня наорать - то я дождалась.
- Какого блин хрена ты во все это ввязалась, - витринное стекло опасно качается в раме, - ты знаешь, кто эти люди?! Ты знаешь, кто их главарь? Очень умный и опасный человек.
- Если умный, хрен ли он там делал? - Парирую я.
- Ум - еще не значит "знания", моя дорогая. Зачем, ну зачем ты туда пошла?
Еще немного об активизме. И о способах заботы
- Я не планировала вмешиваться.
- Знаю. Но вмешалась.
- Ксавье не был в безопасности. Ты знаешь, как я на такие вещи реагирую.
- Ничего бы ему не сделали. Ну, припугнули бы. Может, по морде пару раз съездили. Он не знал, на что шел?
- Я не могла этого допустить.
- Ну, стала живой стеной, молодец. О, милая, - Умер сгребает меня в объятья, - это было так опасно, зачем, зачем?!
- Они мои друзья. Мои соратники. Ладно, если отвлечься от пафоса ситуации - мне было интересно. И там были эти питерские.
- О них вообще разговор отдельный, - сквозь зубы цедит Умер, - это организация, Лекси. Система. А вы - пушечное мясо. Свою-то голову на плечах можно было иметь? Система - зло. Любая система - зло.
- Говоря о зле системы, не забывай, где ты работаешь, - я вооружаюсь иглой сарказма и последовательно тыкаю ею в разные места. Умер возмущенно шипит.
- Ты... ты... это просто уму непостижимо. Господи, я так люблю тебя, - говорит он совершенно без перехода.
- И я тебя люблю.
Умер выпускает меня из объятий и принимается за еду. Он выглядит совершенно успокоившимся.
- Это потому, что ты крайне рациональное существо. Я тебе верю, - серьезно говорит он.
Меня называют рациональной. Я в шоке.
- Да потому что!.. - Снова вскипает он, - все эти люди! Что у них вместо мозгов?! Ты знаешь, что вчера случилось в Сычевнике?
Умер пересказывает. Если коротко: у кого-то ноябрь, общие психические неполадки и в связи с этим - спонтанное желание близко пообщаться с праотцами.
- И знаешь, что сделал твой идиотский Ксавье? Вызвал скорую! Обычную человечью скорую! Ну вот он совсем дурак или прикидывается?! К приезду она, к счастью, сама там оклемалась и сделала вид вроде: "извините, у меня друг-паникер, а я вообще не при чем, это просто снотворное".
Флешбек.
Чужая кровь на тыльных сторонах моих ладоней.
- Вызвать скорую?
- Себе, млять, вызови! Ты этого хотел?! Бинт, живо. Не стой столбом, или я тебя сейчас убью, ляжешь рядом с ним. Асти кри де табарнак, тише, любовь, я обещаю, ты будешь в порядке. Это ерунда, это заживет. Смотри на меня. Какие у тебя холодные руки, давай их сюда. Ты знаешь, у пингвинов есть на животе такая складка, под которой они греют яйца. Высиживают, я это имела в виду! Ну вот, ты улыбаешься. Не слушай Ксавье, он паникует, мы справимся сами. Все под контролем, родной. Все под контролем...
Флешбек
Ты знаешь, почему я не вызвала тебе тогда обычную человечью скорую? Ты знаешь, куда бы ты попал, если бы они увидели эти шрамы? О, любовь, вы оба так свято наивны!..
- Ну, дурак, - соглашаюсь я, выныривая из воспоминаний, - но он же хотел как лучше!
- Вот это, млять, и есть главная проблема Ксавье. Он, ска, вечно хочет как лучше, а в итоге получается гребаный апокалипсис.
- Эй, ну хватит. Ты ведь тоже все еще любишь его.
- Не люблю. Не люблю идиотов. Это же так просто - подумать головой!
- В экстренной ситуации - непросто.
- Очень даже просто!
- Может быть, для тебя.
- Это потому, что я психопат? Это ты хотела сказать?!
- Завали, Умер, - я пихаю его в бок, - мне остоебало твое универсальное оправдание.
- Да, к слову об этом. Мне нужно с тобой серьезно поговорить. Это касается меня. Я тут... м-м, обнаружил нечто новое. Не бойся, тебя это никак не коснется. и тебе не нужно принимать никаких решений. Я просто хочу, чтобы ты знала.
- Ладно, - пожимаю плечами я.
Умер обезоруживающе улыбается.
- Не хочу ныть или навязываться. Тебе и так все изливают душу. Я хочу позаботиться о тебе.
- Спасибо, - улыбаюсь в ответ, - немногие сделали это.
- Я знаю тебя лучше, чем все они,- с нажимом говорит Умер.
Ох, не бери на себя слишком много, мой друг.
- Я видел, как ты была напугана. Видел твой страх. И он все еще здесь.
После кафе Умер сопровождает меня в моем очередном стикер-бомбинге. Я наделала крайне красивых (минутка хвастовства) стикеров с радугой и надписями вроде "Ты не один", "Ты не одна", "Быть собой - не страшно. Страшно - потерять себя", "Любить - не преступление. Любовь - не пропаганда" и поперлась с ними на улицы.
В арке за Торговым Умер остановился покурить, пока я рассматривала на плохо освещенной стене многочисленные надписями карандашами и маркерами: цитаты из Бродского и Кинчева. признания в любви, целые переписки. Отыскала свободное место для своих бумажек.
Темнота в глубине арки подмигнула огоньком сигареты, и от стены отделилась девушка в черной куртке.
- Привет, - у нее был красивый голос. Она приблизилась, - можно мне один?
- Хоть два, - я открыла перед ней свою донорскую книжку, в которую вкладывала стикеры, - выбирай.
- Подержишь? - она протянула Умеру сигарету и принялась медленно перебирать бумажные прямоугольники. Выбрала себе парочку, любовно провела пальцами по радужному спектру и улыбнулась.
- Это круто, - сказала она, - добра тебе.
- И тебе.
К далекой остановке подъехал мой автобус. Я торопливо попрощалась с Умером и девушкой. Уезжая, я видела в окно, как они медленно бредут куда-то, разговаривая.