Я тут на днях заикнулась, мол, не могу считать человека другом, пока не узнаю его темную сторону. Все те, кто в моем самом тесном круге - я узнала их тьму, и меня это устроило. За исключением, похоже, одного человека.
Илья, которому я это высказала, заинтересовался и переспросил, как я это вывела. Стала формулировать.
Ну вот взять, скажем, Ро или Крис, мы с ними сотню лет знакомы, и я видела их в разных ситуациях. Но если стресса в вашей совместной жизни мало, ты можешь некоторые стороны так никогда и не узнать. Хочешь познать слабости человека - отправляйся с ним в автостоп. На третьи сутки, пытаясь ужиться с этим ноющим, воющим, стенающим чудищем, которое пытается спать на дороге, перебегать шестиполоску и жрать сырые подсолнухи, ты поймешь - все это в человеке было всегда, просто не проявлялось, ибо повода не было. Та же самая фигня в Братстве - спать на камнях, с камня же есть, разводить костры, делить один спальник, вместе убегать от неприятных людей и прибегать к приятным, устраивать засаду и следить за енотами, в шторм тащить баклаги с питьевой водой по скалам и держаться друг за друга в прямом смысле, потому что сверху небо, снизу море, а посередине - острые камни... все это открывает в человеке такие грани, о которых ты и подумать не могла. А потом ты возвращаешься в цивилизацию, принимаешь горячий душ, несколько дней подряд удивленно щупаешь асфальт под ногами, вспоминаешь ощущение настоящей подушки - и все окружающие тоже медленно возвращаются к своим обычным личинам. Но теперь ты знаешь немного больше. И ты с этим живешь, примерно понимая, как человек поведет себя в стрессовой ситуации, и где в этой ситуации твое место.

Про темные стороны
С Ксавье тоже было в целом понятно, хотя принятие далось мне нелегко. Почти весь первый месяц нашего общения он был мальчишкой-солнышком. Все вокруг обожали его. Люди оборачивались, когда он шел по улице. Когда он улыбался, мир рассыпался на части и собирался вновь, звеня хрустальными гранями. Он любил музыку, которая нравилась мне, читал книги, которые я бы хотела прочитать, он говорил о вещах, которые были мне близки. Он был чутким и внимательным, заботился о тех, кто нуждался в заботе и шутил с теми, кто выбирался из своей тьмы. На его собственной темной стороне логично оказался эгоцентричный подонок с тягой к манипуляции и причинению вреда из чистого любопытства. С предельной формой равнодушной жестокости по отношению к чужим моральным мукам, с отчужденностью и высокомерием.
Окей, сказала я, добро пожаловать в мир. Я принимаю тот факт, что ты одновременно можешь быть и тем, и другим.
Херасе, вот это вывод, - сказал Ксавье, - а ну проваливай, ты видишь, какой я, я злой и страшный серый волк, р-р-р!
К счастью, его тьмы не хватало надолго, а я, пострадав в застенках разума, возвращалась и приходила к более-менее логичным выводам.
Так что в конце концов я разобрала его и собрала заново в своем сознании - и снова полюбила, теперь уже зная другую его сторону.
И я все еще помню, как мы втроем сидели на полу кухни, переплетя руки и поддерживая друг друга.
- Мы теперь вроде как друзья навек?
- Да, наверно.

А вот Дым... А вот Дым это Дым. Я видела его в десятке стрессовых ситуаций, и до сих пор не могу понять - если это его тьма, почему она так притягательна? То есть, тьфу, в смысле, что считать тьмой? То, как он стекленеет и смотрит в одну точку, разбираясь с демонами в своей голове и не позволяя им прорываться во внешний мир? Его крик боли в ночь рубежа лета? То, каким он был после? Его стадии ненависти и молчания? Его предельная страсть к саморефлексии? Любовь к дихотомии и его пафос в стиле: мы или любовники, или враги?
Или же я никогда не видела его тьмы, потому что его самоконтроль никогда не давал ей показаться?
Тогда могу ли я, согласно своей теории, считать его другом?
Вот тут-то и сложность.