Вчера вечером Дым со своей подругой гуляли по полю в его маленьком городке.
- А ты знаешь, что послезавтра на землю упадет метеорит и мы все умрем? - спросила его подруга.
- Пф-ф, - ответил Дым, а потом пришел домой, подумал, погуглил и решил, что вероятность падения метеорита вполне себе возможна. К тому же как раз завтра Ксавье уезжал на месяц в свой маленький городок, и предлагал всем желающим проводить его на вокзале.
"Уж не поехать ли мне в город?" - спросил себя Дым и открыл "Сильмариллион" на случайной странице. Затем ткнул пальцнем в случайную строку. Там было всего одно слово.
"Да"

Это всего лишь конец света
Утром я узнала, что меня вызвали на работу. Событие, которое случается раз в полгода. На работу надо было к двум, а на вокзал к Ксавье - к трем. Счастье, что две эти точки находились на расстоянии пары километров друг от друга. Но мне все равно требовалось употребить все свое обаяние, чтобы успеть и туда, и туда. Так что когда Дым начал аккуратно выяснять, на каком мы вокзале, я ответила и абсолютно не придала этому значения: ну есть у человека праздное любопытство, нам всем оно свойственно.

Итак, я сбежала с работы, прыгнула в автобус, отзвонилась Ксавье и выяснила, что он на втором этаже зала ожидания.
Там были: спортивная сумка Ксавье, рюкзак Ксавье, сам Ксавье в неизменной голубой джинсовке, его бывший с церковным именем Родослав, его лучшая подруга Окса и другие. Я обнимала всех по очереди, пока вдруг не обнаружила себя в руках Дыма.
Он. Его теплый запах с металлическими нотками. Его бежевый плащ. Его смех. Его руки.
- Опаньки, - сказала я, на всякий случай вжимаясь крепче.
Если это моя галлюцинация, пусть она никогда не заканчивается.
- М-м, ты пахнешь моими духами, - пробормотал Дым.
- Да наконец-то, - прошептала я, имея в виду слишком много.
Все вокруг умилялись и цвели улыбками.
Дым коротко рассказал мне про метеорит и нашу скорую смерть.
- Мы завтра умрем, - сказала я.
- Ура-а! - заорали все.
- Эй, мы пришли сюда проводить меня, а не встречать Апокалипсис! - возмутился Ксавье.
- Тогда давайте плакать, - предложила я.
- Я не могу плакать, мне слишком хорошо.
Я задумчиво достала из кармана шоколадку и вручила ему. Ксавье принял вид "суровая мужская слеза скатилась по его недрогнувшей щеке".

Боже, все это было прекрасно. Мы провели полчаса в зале ожидания, а когда вышли на перрон, началась гроза.
- Я буду скучать по тебе, - Ксавье обнял меня, - ты ко мне приедешь?
- Приеду, если пригласишь, - сказала я.
- Вот, приглашаю, - неловко улыбнулся он, - пожалуйста. Хм, поехали сейчас?
- Я бы поехала, но мой компьютер у чужих людей, а там слишком много компромата.
- Жаль.
- Да ладно, я буду в твоих краях в конце месяца. Заскочу в гости. Жди.
- И ты... - он повернулся в сторону Дыма и тут же смутился, - ничего.
Там, куда едет Дым, не будет ни интернета, ни телефонной связи, ни даже связи почтовой. Это очень маленький поселок, затерянный в лесах в шестистах километрах отсюда.
Он говорит, что там ему, может, будет лучше. Вдали от всех. Месяц. Вернее, 26 дней.

- Ну, я пошел, - говорит Ксавье. Родослав подхватывает его сумки.
- Иди к черту! - кричу я и смеюсь. Надо мной гремит гром.
- Я тоже тебя люблю! - он запрыгивает в вагон. Начинается дождь. Мы возвращаемся в здание вокзала.
Я должна быть на работе через пятнадцать минут.
- Не уезжай, пожалуйста, - умоляю я Дыма, - останься еще. Я постараюсь освободиться на работе как можно быстрее. Останься.
- Хорошо. Только до вечера.
Я торопливо обнимаю его и прыгаю в автобус.

Богиня ко мне милосердна. На работе мне заявляют, что им и без меня тошно, и чтоб я завтра приходила. А мне только этого и надо. Закидываю ноутбук в рюкзак и отзваниваюсь Мари: "Вы в Башне? Я еду".
Снова автобусы. Дождь заканчивается, выходит солнце. Мы встречаемся в магазине, покупаем молоко и слойки, бредем к Башне.
- Останься на ночь, - просит Мари.
- Только не в Башне, - он качает головой, - здесь слишком больно.
Я смотрю на часы.
- До твоего перехода еще два с лишним часа. Мы будем здесь, с тобой. А на ночь я могу остаться в Башне, если хочешь.
- И я, - неожиданно говорит Мари, - посмотрим Долана, поплачем вместе. Первый раз, что ли.
- Все же не стоит, - подумав, говорит Дым, - я даже не сказал своим, что уеду. Мне надо вернуться до вечера. И там мой раствор для линз, и мазь для шрамов.
- Угу, и козы не кормлены, и шнурки не глажены, - хмыкаю я, - ладно, мы поняли.

Мы делаем кофе, подбиваем друг друга показать Дыму наше любимое порно, или же засесть смотреть "Это всего лишь конец света", раз уж в тему пришлось.
Но в итоге не делаем ни того, ни другого. Просто едим, болтаем о книгах и планах, фотографируем руки друг друга. Валяемся на кровати, шутим о тактильности. Эти шутки позже перейдут не в ту плоскость, и мы будем валять Дыма по кровати, драться подушками, заворачивать друг друга в пледы, фиксировать запястья и сталкиваться лбами. И я буду пользоваться моментом, чтобы касаться его, наслаждаться им, пить его. Чтобы хватило на каждый из двадцати шести дней разлуки.

И потом мне, конечно, будет стыдно. А он будет говорить: "да все нормально, просто я другой после Ксавье". И мне снова будет немножечко хотеться всех убить.
Мы расходимся в семь с лишним. Провожаем на автобус сначала Дыма, потом меня.
Солнце медленно садится в воду, когда я еду по мосту.
День номер ноль.