Билеты. Самолет. Купить, - максимально четко транслирую я, - паспорт. Перевод на мою карту.
Мы с Ксавье договорились встретиться у Ольги и купить, наконец, гребаные билеты. Чтобы, фигурально выражаясь, сжечь последний мост и не оставить себе путей к отступлению, ибо в нашей еврейской компашке никакие розни не смогут быть важнее уже потраченных денег. Планировали вообще-то встретиться всей командой, но Мари впала в апатию, а Дым не успевал вернуться из своего городишки ко времени.

Я забыла пароль от своей учетки, но в автобусе снова и снова пробивала билеты по скайсканеру. Три тысячи, вылет из Внуково. Во Внуково – мой друже Борис, человек из Братства, он нам поможет. Вот и познакомлю, наконец, Ксавье с людьми из Братства. По прилету – пересадка на машину или автобус, сложить-вычесть, Мари написала одна из Сестер, предложила поселиться у нее, но мы нашли один дом на побережье, там, кажется, лучше. Надо отсмотреть варианты.

Об объятиях, головной боли, ответственности и железных аргументах
По приезду к Ольге билеты стали неожиданно стоить 3 500. У нас было всего двадцать минут, после надо было идти в киноклуб. Сегодня аншлаг, соберутся многие из новеньких, с кем все жаждут познакомиться. А Ксавье забыл флешку. Все начали дружно скакать вокруг него. Ксавье кинул в меня свой паспорт и устранился от дел.

Я злобно зашипела. Опять все организационные вопросы были переложены на меня. Когда это успело случиться? Не упустила случая громко поглумиться над его фоткой в паспорте, где он выглядит лет на двенадцать. Ксавье со стоном «флешка-флешка-флешка!» горестно махнул рукой.
Сволочь. Чертов центр вселенной. Мари права, жизнь крутится вокруг него, когда он появляется в зоне видимости.

Со скрежетом зубовным я заказала билеты, перепроверив паспортные данные по сотне раз, и мы двинулись в киноклуб, завывая и топоча. Паспорт Ксавье, вместе с пачкой других документов, так и остался лежать на столе у Ольги.

- Боже-боже-боже, зачем я выпил кофе, - выразительно страдал Ксавье по пути, - как же меня трясет!
У меня неожиданно разболелась голова, что со мной случается крайне редко. Виски словно сдавило металлическим обручем, и я безуспешно пыталась выровнять дыхание. В глазах темнело. Вокруг одуряюще пахло шиповником.

Ровно у входа в киноклуб мы столкнулись с Дымом, который шел с противоположной стороны. Мальчишки сегодня, как обычно не сговариваясь, явились в рубашках, Ксавье – в черной, Дым – в темно-синей. Они обменялись ничего не значащими приветственными объятьями, а потом я оказалась в руках Дыма, и утонула в них на длинную-длинную вечность. Боль немного отпустила, чтобы вгрызться в меня снова, едва я сделала шаг ко входу.

Дым окинул взглядом полку для буккроссинга и вздохнул.
- Ну вот, ничего интересного.
- Для хороших мальчиков у меня всегда есть что-нибудь интересное, - улыбнулась я, доставая конверт с фотографиями, - держи свой компромат.
- О, Лекси… О-о-о, Ле-екси!
Душу дьяволу готова продать за эти возгласы.

В библиотеке уже была толпа, и я снова поразилась тому, как люди узнают о нас благодаря сарафанному радио. Все были приглашены через знакомых знакомых, друзей друзей и так далее.

Я поискала глазами Конрад – новенькую, которая всем нравилась. Приметил ее еще Ксавье, недели три назад, и когда я увидела ее, у меня тоже что-то вспыхнуло. Маленький радар, вычленяющий своих. Когда-то у меня он не сработал на Дыме, и мы все еще со смехом вспоминаем этот эпизод.

Кроме Конрад, глаз цеплялся за других – мальчишку с дивной стрижкой (явно знакомый Ксавье, ему нравятся такие типажи), мужчину лет двадцати пяти, в красно-белой клетчатой рубашке, блонду в джинсовой жилетке…

Я нервничала и слонялась по залу, с тоской глядя на темную прохладу книгохранилища, где могла бы раствориться.
- Что-то случилось? – Дым сунул мне стаканчик с чаем и принялся кормить с рук шоколадом.
- Теперь пути назад нет. И я чувствую ответственность за все, что происходит.
- В каком смысле? – не понял он.
- За тебя, за Ксавье, за Мари, за всю эту координацию, за твой контроль, за успешную регистрацию, за ваши документы…
- За самолет, который, если что, будешь разворачивать в воздухе силой мысли, - охотно подхватил Дым, - милая, тебе не нужно этого делать. Ты не сможешь контролировать все. И не стоит. Эй, все в порядке.
Он обнял меня. Мне хотелось плакать от страха и головной боли, и больше не чувствовать эту нервозность, быть маленькой девочкой, которая доверяет выбор обстоятельствам.
Подошедший Ксавье тревожно взглянул на меня и мягко коснулся плеча. Предельное сочувствие в его выражении. Дым медленно отстранился, принес еще чаю.
- А мне шоколадку?! - тут же заканючил Ксавье.

И мы принялись болтать и шутить, как раньше, на фоне экрана, заслоняться от света проектора, оценивать входящих. Словно все как прежде. Ночь рубежа лета была ровно месяц назад. За это время физические шрамы Дыма стали совсем незаметными, а я обзавелась новыми. И вообще много чего произошло.

После кино, когда вновь включили лампы, я увидела много новых лиц из опоздавших. Народ собирался в большой круг для обсуждения.

Кори скользнул ко мне, прижался всем телом, лезвие ножа недвусмысленно уперлось мне в бок. Я поцеловала ее в висок, и Кори довольно мурлыкнул.
- У вас тут жарковато, я смотрю, - сказал Дым, появляясь за моей спиной. Лезвие Кори со щелчком сложилось.
- Как я рад тебя ви-и-идеть, - Кори отстранился от меня и радостно вплелся в Дыма, а потом и в подошедшего Ксавье.

Сели мы в итоге в разные концы круга. Ксавье и Ольга – с одной стороны, а Кори, я и Дым – с другой, между нами человек пять. Кори тут же положил одну руку мне на колено, а другую – на поясницу. Дым наклонился к моему уху и принялся оживленным шепотом рассказывать о присутствующих. Температура в этой части зала начала расти. К тому же зрелище было непреодолимо двусмысленным. Ксавье кидал на нас взгляды, полные возмущения. Завидуй молча, солнышко. Можешь даже ничего не транслировать, я и так знаю, о чем ты думаешь.

Одна рука Кори сползла с моего колена на запястье Дымка и принялась поглаживать его. Я накрыла их ладони своими и патетично прошептала: «Властью, данной мне Богиней, объявляю вас…» Дым с истерическим смешком уткнулся мне в плечо, Кори немедленно отдернул руку и попытался укусить меня за ухо.

Следующие полчаса я пыталась незаметно вытащить нож из ее кармана, неизменно палясь на полпути. Я вдруг поймала себя на мысли, что мне нет никакого дела до людей вокруг, и до их разговоров. Старалась только не быть слишком уж шумной.
Наконец, красивый паренек приволок электрогитару, и объявили танцы. Ксавье начал по-тихому валить, но по-тихому не получилось – валить хотела вся наша компания, с последующим гулянием.

В итоге на променад собрались: Ксавье, который жалобно ныл о том, что у него экзамен послезавтра. Ольга, которая была довольна жизнью. Дым, который ее мнение разделял. Я, у которой болела голова. Кори, который много курил. Конрад, которая была счастлива, что ее пригласили. Ира, которая подруга Ольги. И неизвестный мужик, тот самый, в клетчатой рубашке, который как-то увязался за нами.

Снаружи было душновато, и голова у меня разболелась с новой силой. Кори предложил мне каких-то сильнодействующих штук, но я поостереглась.
- У меня есть цитрамон, - сказал Дым, - но он в общаге, пошли.
- Да ладно, я в порядке, - слабо запротестовала я.
Он терпеливо улыбнулся и взял меня под локоть.

Мы пошли к общаге, в невероятно громкой тусовке. Я, чтобы отвлечься, во весь голос орала Sweet Child of Mine, Ксавье обхаживал Конрад, Кори, как обычно, громко матерился. Остальные болтали и хаотично перемещались туда-сюда.
В общаге Дым заботливо накормил меня таблетками. Сразу меня, конечно, не отпустило, поэтому на остаток вечера он благородно подставил мне локоть и плечо, на которые я опиралась. Ксавье установился во мнении, что я затеяла это специально, чтобы, пользуясь случаем, щупать Дымовы мышцы сквозь ткань рубашки и плаща. Не специально я. Но случаем воспользовалась, ага.
Мы вышли на улицу. Основная часть компании тащилась позади, в то время как мы с Дымом на два голоса пели отрывки из «Одиссеи».

Долго мы не погуляли, потому что пошли в Мак тратить деньги.
- Дорогая, я угощаю, - донесся до меня возглас Ксавье, обращенный к Конрад. Мы с Дымом и Кори удивленно переглянулись.
- Че это с ним? – первым подал голос Кори.
- Кажется, он влюбился, - хихикнула я.
- Брр, бред какой, - подытожил Кори.
- Просто она новенькая. Ты же знаешь, как он любит новеньких, - сказал Дым.
Кори фыркнул и отвалил за заказом.

- Со мной тоже нечто подобное было, - припомнила я, - но не так… эм-м, точно не так навязчиво.
- А со мной вообще так не было, - признался Дым.
- Это потому, что ты сразу стал своим, - предположила я.
- Ага, а у кого-то радар не сработал, - тут же поддел он, - как ты там сказала про меня, «вот симпатичная мордашка»?
- Эй, я ошибалась! Ты не просто симпатичная мордашка! Ты мой Дым, и я люблю тебя!
- Ты давно не называла меня Дымом, - грустно сказал он, - в последнее время все чаще Росомахой.
- Ну так, обстоятельства обязывали, - хмыкнула я. Удержалась от искушения попросить показать шрамы. Слишком людно, и Кори был где-то неподалеку. Все еще в неведении.
- А моя мама считает, что я связался с дурной компанией, - ехидно начал Дым, - я ей про тебя рассказывал. Сказал, что ты замужем, а она мне: «Боже, как приличная замужняя девушка может общаться с другими парнями? Куда только смотрит ее бедный муж!»
Я слегка опешила, хотя предъява была не новой. Потом до меня дошло.
- А, она же не знает про тебя. Ну, кто ты такой. Отли-ично, теперь из-за твоей скрытности твоя мать считает меня профурсеткой. Ужас какой!
И я принялась громко сетовать на судьбу. Подошедший народ стал ржать и обнимать меня с пониманием и поддержкой.
- Твои секреты – мои проблемы, Сердечко. В который раз, - ухмыльнулась я, оттанцовывая к стойке и возвращаясь со своим гигантским шоколадным коктейлем, - будешь?
Он с блаженствующим видом цапнул трубочку зубами и издал стон наслаждения.
- Ты вот ради этого зрелища купила, да? – понимающе спросил Кори, пихая меня в бок.
- Ну а то. Леди знает толк в развлечениях.

За столиком я оказалась втиснута между Дымом и Ксавье. Дым притом радостно облюбовал место у стены со словами: «О, как я люблю опираться на стеночки, стеночки тебя не предают, не отбиваются и не отнимают одеяло».
Пожалуй, это было слишком громко, но все сделали вид, что так и надо. Дружеские подколки такие дружеские.
Кори, сев на диван, положил рядом с собой металлический жезл.
- Можно посмотреть? – тут же заинтересовалась я, - что это?
- Это аргумент! – довольно осклабился Кори, - держи.
И я, конечно, сразу вспомнила. Аргумент, подарок от Плюща на День Рождения. Металлический штырь с резьбой, шарообразным навершием с одной стороны и накрученными болтами с другой.
- Воу, какой баланс, - восхищалась я, - какая головка!
Народ смущенно отвел глаза и закашлялся.
Я еще несколько минут громко восторгалась аргументом, потом с неохотой вернула его владельцу.

- Тебе с нами не скучно? - спросила Оля у Конрад.
- О, нет, у вас так прикольно, - оживилась она, - простите, я немного асоциальна, мне нелегко бывает налаживать контакты…
Я фыркнула, вспомнив, что примерно такой же речью приветствовал меня Дымок три месяца назад.
- Ага, а еще у нас очень прикольные асоциальные тусы, - включилась я, - на них мы обычно играем в «Ложь и бездействие» и сидим по углам. Поэтому приходится выбирать квартиры с шестиугольными комнатами, чтобы на всех хватило углов.
- А еще мы ходим в «Дарк», - тут же раздалось довольное ржание слева, - ты там бываешь?
- А что такое «Дарк»?
О, ну ништяк, оседлали любимую тему. Следующие пятнадцать минут Конрад объясняли, что есть «Дарк» и почему мы все ходим танцевать именно туда, хотя часть нашей тусовки – нули по Кинси.

- Напишешь мне что-нибудь на память? – спросил Дым, протягивая мне свой дневник в черном переплете, - буду перечитывать, когда уеду.
- Ох-х, у меня отвратительный почерк, - посетовала я, - ну давай.
«Друг мой», - вывела я и зависла. Поразмыслила и стала писать как есть.
«Моя жизнь изменилась этой весной…»
Ксавье заглянул мне через плечо и выразил горячее желание тоже что-нибудь написать, и еще прочитать, что там понаписала я.
Ксавье в итоге нарисовал птицу дронта, написал какую-то цитату из Евангелия и еще несколько малоразборчивых строк, наверняка с внутренним смыслом только для них двоих.
Кори нарисовал кучу черных сердечек и тоже что-то написал. Дневник полнился пожеланиями и шутливыми записками. Вечер проходил томно.

Ксавье вновь попробовал по-тихому свалить и вновь обломался. Поразмыслив, мы все решили двигать к выходу.
Снова мы с Дымом стояли в объятьях друг друга две вечности подряд. Уже уходя, я протянула руку и коснулась его щеки.
- Мрр, - задумчиво сказал Дым.
- Неа, - сказала я, - не верю. Ох, твое тело теперь реагирует иначе.
Он кивнул.
- Я могу вернуть тебе память тела так же, как память о произошедшем, если ты захочешь. Но, видимо, это должен сделать человек, который по-настоящему полюбит тебя.
Он грустно покачал головой.
«Полюбит? Ох, Лекси…»
- Позвони мне завтра, ладно?
- Хорошо.

Меня провожал тот самый, по-прежнему безымянный мужчина, имя которого я так и забыла спросить. Нам просто было по пути, мы шли и задавали друг другу стандартные вопросы. А потом разошлись на свои остановки.