Стабилизация Дымка - это череда тупых подколов, напевание глупых песенок, последовательное применение скорости и медлительности, наблюдение за закатами и ударные дозы шоколада. Не хватает, наверное, только какой-нибудь банальщины вроде шахмат или стрельбы в тире.
Я все еще внимательно слежу за каждой его эмоцией, но их так много. Наверное, я так же выражаю себя, когда мне плохо. Дым может остановиться посреди улицы и нервно сказать: "нет, туда мы не пойдем", шарахаться от людей, зависать на переходах и делать другие, на первый взгляд лишенные логики вещи.
Мы оказываемся на пешеходной улице, и вдруг впереди слышатся звуки скрипки. Играет Bittersweet Symphony.
- Ты тоже это слышишь? - спрашивает Дым.
Я потрясенно киваю. Мы срываемся с места и бежим вперед.
Новый уличный музыкант (новый - в смысле я его прежде не видела) играет под фон из колонок, у него маленькая облупленная скрипка и добрые глаза. И он очень, очень хорош.
Он видит, что мы смотрим на него в полном потрясении, и доигрывает еще несколько нот, когда мелодия в колонках уже закончилась, только чтобы продлить этот момент. Я опускаюсь на одно колено, чтобы положить купюру в его футляр.
- Сиквел, - говорю я, и Дым непонимающе смотрит на меня.
- Сиквел фильма про твою жизнь, - начинаю объяснять я, - на этой песне закончилась прошлая часть, и с нее начинается новая, понимаешь?
Он медленно кивает. Я обожаю эту теорию. Теперь мне грустно думать, что Ксавье было некомфортно ее разделять. Ну и ладно, его сейчас нет с нами, и он не сможет меня осудить.
Когда мы отходим и направляемся в книжный, к нам притирается бритоголовый мужчина в черной кожанке и черных очках, неуловимо похожий на Макэвоя из "Сплита". На руке у него сидит черно-белый голубь.
- Время не подскажете? - ой, вот неужели надо так издалека начинать.
- 18:40, - вежливо отвечаю я.
- Девушка, возьмите голубя, он такой классный, а я вас сфоткаю, - заводит он.
- Да нет, спасибо, у меня свои, - говорю я первое, что приходит в голову, чтобы отвязаться.
Дым возмущенно смотрит на меня и сдавленно хихикает.
Нам снова приходится резко ускориться, чтобы свернуть за угол и смеяться, смеяться, смеяться.
А что мы еще можем делать?