[Alma-Almond]

За несколько дней до моего отъезда мы с Ксавье встретились в маленькой кофейне за торговым центром. Я опаздывала, выслушивая лекцию о значительности моей работы в институте. Приезжаю туда раз в полгода, и каждый раз эту муть слушаю.

Башня любит тебя

Ксавье допивал свой двойной эспрессо, прикрыв глаза от наслаждения и усталости. Так, с полузакрытыми глазами, он через стол подвинул мне белый конверт.
- Это для меня? - Спросила я.
- Нет, это для меня, - Ксавье с сожалением отставил чашку, - отдашь, как придет время.
- А когда оно...
- Ты узнаешь. Я не хочу сказать, что это как-то безумно важно. Просто сохрани его для меня, и однажды - ты поймешь, когда - ты мне его отдашь. Я, может, уже забуду за это время. А я не хочу забывать.
- А, поняла, - кивнула я, убирая конверт, - хорошо.

Мы пообедали в кафе напротив и как-то спонтанно решили ехать в Башню - пересадить розу, которая начала чахнуть, прибраться и вообще. Решили ехать на трамвае - мы оба любим эти старые, рычащие и плюющиеся запчастями металлические коробки. Трамваи напоминают мне о бессонных ночах в Башне - их звон всегда возвещал начало нового дня.

Едва мы падаем на жесткие сиденья, как снаружи начинается гроза, перерастающая в бурю с ураганным ветром.
- Упс, - говорит Ксавье, наблюдая за разгулом стихии.
- Есть предложение кататься по этому маршруту кругами, пока дождь не закончится, - говорю я.
- Да не, дойдем, - машет он рукой, - у меня зонт есть.

Зонт, ну конечно. Едва ли он способен помочь.
Мы выпрыгиваем в раскрывающиеся двери, изображая шпионов на задании, сложенными руками делаем пыщ-пыщ в воздух, с гиканьем несемся по переходу, зонт выворачивает ветром, и он рвется из рук Ксавье, как оживший истребитель, мечтающий о небе. Мои кроссовки мгновенно заполняются водой до краев, черная футболка Ксавье пропитывается дождем насквозь и липнет к его телу.

В коридоре Башни я шиплю и отряхиваюсь, пол мгновенно покрывается лужицами воды, Ксавье стягивает через голову футболку, роняет какую-то из своих подвесок, комом забрасывает одежду в ванную - сушиться.

Я плотоядным взглядом окидываю вешалку с его рубашками, раздумывая, во что бы мне переодеться. Ксавье с той же мыслью роется в шкафу и возмущается, что ничего в этом доме невозможно найти.

С внезапным просветлением я открываю нижний ящик комода и достаю свою старую футболку и тренировочные штаны - моя экипировка с тех времен, когда я оставалась здесь на ночь.

- Так, ну что это такое, - возмущается Ксавье, - я тут Хранитель Башни, а вещи из воздуха извлекаешь ты.
- Ага, Старый Новый Хранитель, просто надо уметь договариваться. Башня меня любит.
- А меня? - Ксавье выпячивает губу.
- Тебя тоже.
Я наклоняюсь к Марте и извлекаю из ее жерла еще какое-то шмотье, как ни странно, сухое и чистое.

- Опаньки, - говорит Ксавье, - так вот они где. Вторую неделю их ищу.