- Лекси, что случилось? За что Умер просил прощения? Я так и не успел ничего понять.
- Ох, Дым. Мы можем поговорить об этом завтра?
- Нет, я хочу знать. Сейчас.
- Спроси у него сам.
- Не хочу его впутывать.
- Отлично, значит, меня можно впутывать? У меня можно выбивать информацию, да? Меня можно использовать как гребаный ретранслятор?!
- Лекси! Что произошло между ним и Ксавье?
О людях и эмоциях
Я опускаюсь на кровать. Простыни пахнут сандалом - и все равно жасмином тоже, этот запах, запах Ксавье, не вытравить с его вещей в моем доме. Вчера Умер ночевал у меня. Мы говорили почти всю ночь и разошлись по комнатам в четыре утра. На рассвете он уехал, забрав свой дорожный рюкзак. Он не будет больше ночевать в Сычевнике.
На меня накатывает злость. Я пересказываю Дыму краткую версию событий - о том, как Умер и Ксавье встретились и почувствовали, что их тянет друг к другу, о том, как они ночевали в Башне до того, как переехать в новое убежище, и о том, что это были последние ночи, когда они могли говорить откровенно, потому что с переездом Ксавье словно стал другим. Или, может, прежним - изворотливым, агрессивным, замкнутым. Наехать на Умера сложно, впечатлить его аффектом - тоже. Но кому понравится, когда тебя выводят из себя каждую секунду времени?
Все это я и рассказываю - до самого последнего вечера, в Хламовнике, где мы праздновали закладку Гнезда, а за окном бушевала гроза.
- Он урод. Монстр.
- Делай с этой информацией, что хочешь. Считай, что ты получил ее под пытками.
- Прости.
- Мне больно!
- Прости меня.
- То, что происходит с вами, снова бьет и по мне. Ладно, я знала, на что шла. Как и ты, верно? Поговорим завтра, Дым.