Ездили мы тут с Катришей в Москву
читать дальшеПриехали мы в пять утра, и КФС оказался коварно закрыт. Вместе с анми на открытие КФС надеялась миловидная китаянка, пока я сквозь стекло не разглядела часы работы - с 10. Вот это был облом! В итоге мы поехали в центр, и три часа до открытия Третьяковки сидели в Маке. Лучше б мы этого не делали, честное слово. Удивительно хреновая была еда, то ли я так на картохе с макаронами избаловалась, то ли народу в шесть утра тоже не в кайф готовить.
Потом я успела минут двадцать урвать в Читай-городе и даже что-то купить (что - ещё не поняла). Там был прелестный бородатый мужик, который использовал стопку книг как гантелю. Мы в итогерешили, что он вообще левый был, какой-то он странный.
Москва была пустая от слова совсем. Сначала было просто рано, но потом стало в принципе нормально, а народ так и не появился. Катя решила, что все уехали в Сочи, а я решила, что все ушли на митинг по поводу интернет-торговли.
Потом мы стояли в очередь в Третьяковке и даже успели почти первыми прийти. Идоо-о-олго долго гуляли по Третьяковке. Меня внезапно впечатлил зал Врубеля, я впервые увидела "Демона" и триптих "Фауст". Ещё впечатлил Ге, но он мне и до Третьяковки нравился.
Единственное, что печалил - не слишком культурные люди, которые лезли в очередь, орали, жрали еду в залах и позволяли детям бегать и пинаться. Зато было несколько прекрасных кадров, и тогда я отвлекала Катю от картин (ли она меня) возгласом - "ты посмотри, какие дреды!", "о, эта изысканная форма ушей!", "расташапка!!!", "каблукиии!" и так далее.
После Третьяковки и обеда я пешком потащила Катю в Гиперион, со словами "да тут десять минут!". Надо ли говорить, что мы дошли где-то за полчаса? Для меня такие марш-броски привычны, а вот Катя умаялась. Причем я специально одела скользкие ботинки с пятимиллиметровым каблуков (что для меня в принципе подвиг), чтобы идти с меньшей скоростью.
В Гиперионе играли в шахматы на троих, бегала истеричная девочка и были офигеть какие скидки на "Снежный ком". Так что я их тут же ухватила с мыслью "Эрик плохого не издает". Потом из любопытства поинтересовалась у продавца, почему такие цены. Он объяснил, что распродают остатки и, мол, чего это вы интересуетесь. Я говорю "да я тут так, пытаюсь следить за ситуацией". Он мне: "удивительно, я знаю немногих людей, кто следит за ситуацией " (с намеком "а вас вот вообще не знаю"). Впрочем, увидев как я с восторгом выцепляю из подставки значок четвертого Буфеста, он понимабще кивнул. Такие дела.
Выйдя из Гипериона, Катя сказала, что сейчас сдохнет. В смысле, она больше н может никуда идти, и шло бы оно всё. Так что мы долго сидели на скамейке и смотрели на граффити, коих прекрасно и много в этом районе.
Чтобы легче было идти до метро, мы решили придумывать рассказ про суперагента Монику с синими волосами и татуировкой в виде штрихкода (идея образа Катина, доработки мои). Я возмущалась, что хрена она вообще беспалевная женщина, Катя говорила, что так надо. Ещё Катя сказала, что, в связи с напряженной столичной ситуации, не следует через каждое слово использовать слова "ствол", "пистолет", "глушитель" и тому подобные, заменяя их чем-нибудь невинным, вроде мячик. Игра, таким образом, приобрела особый, ни с чем не сравнимый налет долбоебизма, но до метро мы все же дошли, и на том спасибо.
Остаток вечера тусили на Винзаводе, любимом моем Винзаводе, все бы отдала чтоб там жить (ну ладно, не все) и т.п.