Приехал мой любимый Умер. Про которого мы последние пару месяцев шутим в стилистике: «у меня тут друг умер, и ты скоро с ним познакомишься». Ксавье сначала дергался, потом вроде привык. Дым отнесся со сдержанным интересом. «Я очень депрессивен, асоциален и хочу тебя увидеть», - написал он, так что я решила, что знакомство с мальчиками можно отложить на потом.
И он приехалИ он приехал – высоченный, сияющий, с новой прической, в неизменных рыжих брюках, с карманами, полными шоколадных ништяков. Я уже отвыкла от того, что я кому-то по пояс – буду заново привыкать.
Мы вопили на всю улицу от счастья, потом вопили на летней веранде кафе, и я пересказывала последние новости – как Принца чуть не арестовали («кем надо быть, чтобы попытаться арестовать Принца, бессмертным, разве?», - удивился Умер), что Мари ударилась в артивизм, и у них ночные патрули с Ксавье и другими («- она невероятно сильная», «- мы все гордимся ею»), что наших братьев по духу арестовывали на моих глазах, и как это повлияло на меня («я была там вместе с другими, я кричала в камеру: «убийцы! Вы убийцы!», и это было очень сильное чувство»), что вчера в киноклубе показывали «Мамочку» Долана, и это был грустный вечер («о, я смотрел ее четыре раза. Мне не очень нравится этот фильм»), и что в Башне теперь стало еще краше, чем прежде.
- А где милая Мари, где Космос моих мечтаний? – вопросил Умер, когда восторги встречи слегка поутихли. - Ты сказал, что ты в печали, я не стала больше никого звать, – оправдалась я. Мари не выходила из дома второй день, но мы пытались – каждый на свой лад – вернуть ее в норму. - Я в печали, но это нормально, - он тряхнул головой и светло улыбнулся, - я слишком долго с этим живу, чтобы страдать. - Если бы все депрессовали, как ты, депрессия стала бы самой обесцененной болезнью в мире! - честно сказала я. - Оу, ну, мой новый врач говорит, что я делаю успехи. Да забей, боже, как я рад вернуться к вам! Знаешь, я приехал в том числе помочь тебе с Ксавье. С его контролем, ты говорила о проблемах с контролем? - Я трепло, - повинилась я. - Нет, мне нужно знать, раз я хочу помочь, - спокойно возразил он.
Хорошо, что как раз в воскресенье я запросила с мальчиков уровень допуска других к информации об их состоянии. В стиле: «если есть что-то, что доверили только мне, маркируйте словесно, вот как Дым сделал, Дым – ты умничка». - Нет никакой тайны в том, что я говорил или делал, - сказал Ксавье, - ты имеешь право. - Ты имеешь право, - сказал Дым, - я доверяю тебе.
Так что я говорила. Мы ушли от людей в парк, и я рассказывала – с самого начала. С того дня, как Ксавье появился в моей жизни. Как он стал мне другом, и потом сильнее, чем другом. Как он стал новым Хранителем Башни, и что стало с предыдущим (с предыдущей). Как появился Дым, и как он остался. И о чем они говорили – тогда и сейчас. И что он тоже стал очень важной частью меня за это время. И как впервые Ксавье продемонстрировал свою темную сторону – а затем делал это вновь и вновь, демонстративно, агрессивно и с отчаянием. Про мудрость и самоконтроль Дыма, который вытаскивал его все это время и сорвался два дня назад, но я была рядом, и удалось предотвратить… ты понимаешь. И о Кори, и о Мари, которые тоже нуждаются в заботе, если не говорить о контроле.
Я уложила события последних двух месяцев в полтора часа вопросов и ответов. - Ты стала им матерью, - сказал Умер, когда я закончила, - я знаю, как это, я был отцом для своих. - Они справятся там без тебя? – с тревогой спросила я. - Очень надеюсь. Я максимально стабилизировал ситуацию почти для всех. Теперь я хочу быть здесь, с вами. Я помогу тебе, я возьму на себя часть твоей ноши. Мы сможем распределить обязанности. - Спасибо, что ты приехал. Похоже, наша стая снова собирается старым составом? Глядишь, к лету аккумулируем тут небывалую силищу. - Кто знает, кто знает.
Флешбэк - Знаешь, какое самое большое зло в мире? - Я, - Ксавье покаянно опускает голову. - Эго свое усмири на мгновение, я имела в виду, что самое большое зло - это ложные надежды.
Наше время А второе какое самое большое зло, знаешь? Ничего ты не знаешь. Второе самое большое зло в мире - это новостройки. Возможно, эта бодяга относится только к Петербургу, но мне что-то подсказывает, что нет. Злоебучие новостройки, одинаковые многоэтажки, сиамские близнецы, близнецы-братья, номера домов неразличимы в сумерках, остановите на повороте, нет, на другом повороте, о, мы опять куда-то выехали в лес, ну ничего, я добреду отсюда, я же вижу вдалеке огни школы, а школа напротив дома, где я обитаю, черт, тут две школы, две чертовых одинаковых школы, желтые стены, черные окна. Из окна моей комнаты виден забор и помойка, черт, тут повсюду заборы и помойки. Ничего, я найдусь по карте, у меня ведь есть карта, после дома №14, корпус 6, идет сразу двадцатый, корпус 8, а потом двенадцатый, корпус 3, и 4, и 5, потому что они срослись боками, жуткие уродцы. Будем ориентироваться по магазину, а тут три магазина, но в том, что возле дома, продают шаверму, да тут везде блин продают шаверму, это же Питер, детка. Надо спросить дорогу, у кого бы спросить дорогу, тут же никого нет, о, маньяк, эй, дядя маньяк, вы не подскажете, как пройти... ну вот, убежал.
Короче, я тут пятый день, и я хз, что происходит. Иногда на меня находит озарение, и я вижу нужный дом в двухстах метрах от условной остановки у кромки леса. Но чаще всего я подхожу к воротам школы - искра, буря, безумие - я на другом конце муравейника и я фиг знает, как отсюда выбраться.
Реально лучшую рекламу собаки, что я видела, делает Хаунд. Происходит это так. Хаунд (в общем диалоге): Хой, никому собака не нужна? Мы тут с Фрэнки разбирали завалы в квартире и нашли двоих. Одну вот можем отдать. Классная тварь. Жрет все, что не приколочено. Любит бетон. На вид - как скелет. Выглядит так, будто голодает - не верьте ей, она два раза в день съедает по порции, размером с нее же. + пиздит со стола. Кори: ыы, прикольна. Хаунд: Хошь дам тебе ее на сутки. Проебешь - ищи на шкафах. Кори: это точно собака? Хаунд: Я не ебу что это, но оно лает. Я: Ксавье, смотри, это тебе цобачко. возьми себе, Будешь ее любить всей своей черной душой. Ксавье: уиии, какая прелесть! Мари меня убьет, если я заберу ее в Башню, да? Все: да. Я: имя-то у нее хоть есть? Эйтварь? Кабысдох? Армаггедец? Хаунд: Сонечка :3
Действующие лица: Лекси, которая пытается стабилизировать ситуацию. Ксавье, который Ррр, который Хранитель Башни Дым, который его любит Окса, которая лучшая подруга Ксавье Алиса, которая девушка Оксы, идейная вдохновительница Бизонов Д., который вселенское зло, предводитель Бизонов Бизоны – группировка богемных молодых людей, близких к совершеннолетию Космос, она же Мари – владелица Башни, подруга Лекси Настя – слишком деятельная особа, подруга Лекси
Драма положений в двух актах с экспозицией. UPD: и скучной развязкой в качестве третьего.
- Настя, ты гребаная предательница. - Я не предательница, я болетельница. - Ты предательница. Че блин теперь делать? - Ща придумаем. Эй, народ! - Настя, стой!..
Экспозиция Короче, история была такова. Некоторое время назад то ли Настя, то ли Космос наткнулись на приглашение в фем-сообщество Питера. Можно было поехать в Питер на три дня, послушать лекции, обменяться опытом и все такое. Поездка оплачивалась. Знатная халявщица Настя немедленно зарегистрировалась, потом затащила любительницу Питера Мари, ну а я подтянулась как вечно свободная во временном аспекте.
Заявку нам неожиданно одобрили и выслали подтверждения по билетам и хостелам. За это время произошло множество всего интересного. Настя успела пожить в Башне и съехать, поссорившись с Мари, на ее место успел прийти Ксавье, и вокруг него завертелась вся наша сегодняшняя жизнь (блин, о чем ты вообще, Лекси, за этот месяц ты ночевала дома трижды, ты грешница, и гореть тебе в аду).
И еще были Бизоны. Это важно для понимания ситуации. Бизоны управлялись Алисой и Д. Д. был знатным мудоебом, перетрахавшим половину тематических города. А Алиса долгое время была просто нашей шапочной знакомой. Но потом оказалось, что она встречается с Оксой, лучшей подругой Ксавье. Сам Ксавье в свое время пострадал от Д., и не горел большим желанием возвращаться к Бизонам.
И еще был Дым. Был, в смысле, и есть до сих пор. Дым был встречен нами на Бизоньей сходке, он понравился Мари, и она со свойственной ему прямотой зазвала его в гости. Дым малость прифигел, и отчего-то решил, что Мари – весьма высокомерная леди, с которой водиться не следует. К счастью, тем же вечером он попал в заботливые руки Некристи, которая лаской и обаянием склонила его заскочить как-нибудь к нам. Ну и заверте. Акт первый
И тут почти одновременно произошло несколько вещей. Бизоны несколько факапнулись с безопасностью. То есть, встречи изначально предполагались закрытыми, с кучей проверок на вшивость, но в итоге рамки сильно раздвинулись, и ребята отчего-то решили, что можно особо не скрываться, ничего ведь не произойдет. Потом что-то все же попыталось произойти. Что-то, что заставило заволноваться Д. и Алису, пересмотреть чек-листы в соцсетях и сделать новую закрытую группу для сходок.
Это взволновало Ксавье, который также понимал, что завязан на этом лично – из-за Дыма и Оксы. Он обстоятельно написал Алисе в целом весьма здравое послание, мол, Алиса, всекаешь ли ты, что это несовершеннолетние дети, которые доверяют вам, но которых вы никак не защищаете? Ты понимаешь, что может произойти – один идейный подонок со стволом, один безумный бывший Д., один донос какой-нибудь бабульки, которой не понравится, что вы шумите по вечерам – и вы сломаете им жизни? Алиса незамедлительно выложила переписку на всеобщее подозрение и ехидно обвинила Ксавье в излишнем паникерстве. К ней присоединились люди из ближайшего круга, и, к сожалению, Окса. По идейным соображениям или же из чистого инфантильного упрямства.
Это был удар, но оставался еще Дым, которого надо было уберечь в любом случае. К счастью, оперативная разъяснительная работа позволила ему расставить приоритеты. К счастью, в пользу Ксавье.
Затем было общее голосование, и неожиданно большая часть Бизонов согласилась с тем, что безопасность – это здраво и хорошо, и им всем следует быть осторожными, особенно в деле принятия новичков. Акт второй
И вот, когда все более-менее поутихло, Настя решила слечь и отказаться от поездки в Питер. За сутки до отправления, ага. Толком ничего не объяснив, она кинула клич по фем-тусовке, мол, освободилось место, кто хочет, выезд через двадцать восемь часов. И Алиса тут же откликнулась – отличная идея, я с вами.
Просто. Блин. Супер. Следующие пять суток я проведу с идейным врагом, при этом нам всем надо будет работать над общим проектом, есть и спать вместе и, наверное, как-то общаться. И если я еще с грехом пополам попытаюсь это пережить, то что будет делать Мари, у которой и так немного ресурсов для выживания, – для меня загадка. Ну и, конечно, ночью мне надо будет аккуратно сказать об этом Ксавье и Дыму. А я ведь просто рассчитывала сидеть в тишине всю ночь, обнимая их и глядя на огни. Просто. Блин. Супер. Акт третий, скучная развязка
Короче, после всех перипетий внезапно наступила ночь, я, конечно же, абсолютно внезапно оказалась в Башне, где, пряча глаза, сказала что-то вроде: «Прости, Ксавье, следующие пять суток я проведу в постели с твоим идейным врагом». - А, да забей, - сказал Ксавье, - мы с Алисой встретились и поговорили, и она решила, что я был прав. К тому же ребята тоже проголосовали за усиление мер безопасности. Так что мы все разрулили, не волнуйся. Алису я обожаю – она очень оригинальная. - Тебе хорошо говорить, а нам еще с ней жить - мрачно сказала Мари, которая в целом не любит новых людей, а уж тем более каких-то там «оригинальных». - Ну, хорошо вам повеселиться? – с надеждой сказал Ксавье.
Мы с Мари жуткие сводницы, наверное. Но вообще-то мы не планировали (как водится). Просто в Кирхе органный концерт, и абсолютно случайно Мари пригласила Дыма, а я пригласила Ррр. Утром пишу Мари: "То есть ты понимаешь, да, если они оба окажутся в Кирхе, то это будет чтооо? Take me to chuuuurch" Я попаду в ад, однозначно.
Мы не планировали никакого экстренного ввода в Стаю. Мы вообще решили просто пройтись по магазинам. Без приключений. Без философии. Одни. Про совпадения и падения сов
Итак, мы с Мари встретились в центре, притом я опоздала на двадцать минут, что со мной случается исключительно редко. Мари времени не теряла, и уже разжилась в Читайке прекрасным экземпляром «ПрОклятых поэтов».
В любимом сэконде была огромная толпа и очередуха в примерочные, так что мы ввалились вдвоем в одну кабинку и, хихикая, примеряли шмотки. Мари в очередной раз набрала офигенных черных тряпочек. Она в них дивно хороша. Меня, как обычно, несло на хипповый стиль, но купила я в итоге только одну странную штуку типа мужской рубашки, длинной, мне по колено, фиолетовой в узкую зеленую полоску. Посовещавшись, мы решили, что это верх от пижамы. Буду в нем в Башне ходить, смущать народонаселение и вообще, как сказал Ррр, пугать их своей гетеросексуальностью.
В общем, время проходило чудесно – после сэконда мы пошли в торговый центр за плеером и подарком для Кори. Был первый солнечный вечер после сумрачной недели. Мари иногда тыкала меня в бок, чтобы указать на последствия ночного рейда. Они снова клеили стикеры с инфой о правах человека, на этот раз даже вместе с друзьями Старка. Что творится в этом мире, и почему я опять пропустила все веселье?
Итак, мы стояли в «Монки» и с восхищением взирали на недоступные тряпочки. У Мари зазвонил телефон. Это был Ррр, и он скромно вопрошал, не соизволим ли мы предаться гедонизму и пороку, а также че-нибудь пожрать где-нибудь поблизости. - Я это, пойду, пожалуй, - поспешно сказала я.
Что угодно, только не видеться с ним сейчас. Утром он попросил меня проанализировать его поведение за предыдущую неделю – как взгляд со стороны, а раз уж я все равно вела записи о его психическом состоянии, я не поскупилась и накатала ему огромную простыню в четыре листа о проблемах с контролем и все таком прочем. Мне стало стыдно сразу же после отправки, и теперь я мучительно желала, чтобы он никогда этого не прочитал. А уж если прочитает – чтобы я в этот момент была где-нибудь подальше, желательно – на другом континенте. - Он в пятнадцати минутах от нас, - сообщила Мари, - отлично, мы еще успеем купить Кори толстовку, а потом пойдем куда-нибудь шляться. Перспектива не только видеться с Ррр, но еще и где-то потом шляться (в куртке со сломанной молнией, на ледяном ветру), меня не прельщала от слова совсем. Но от судьбы не убежишь.
Итак, мы спустились в магазин этажом ниже, и я принялась копаться в вешалках. В какой-то момент сзади раздалось металлическое звяканье, на которое я не обратила внимания. Вытащив из глубины стеллажа искомую толстовку, я торжествующе обернулась – и нос к носу столкнулась с Плющом. - Да наконец-то, - сказала Плющ, - реакция у тебя ни к черту.
Взвизгнув, я заключила ее в объятья. Мы не виделись, наверное, месяца три. Она выглядела божественно, с какой-то новой прической и в пушистом свитере. Пока мы болтали о планах, Питере, делах Д. и прочем, на горизонте появился Ррр.
- О-о, щас я вас познакомлю! – заорала я, - Ррр, иди скорее сюда! Плющ, это Ррр, новый Хранитель Башни, Ррр, это Плющ, именно в ее честь на стене появилась табличка «No kisses here». - А, привет, красавчик, - вкрадчиво улыбнулась Плющ, - Новый Хранитель? О, думаю, мы еще пообщаемся поближе? Ррр явно поплыл. Ну еще бы, члены Стаи были легендарными личностями и героями Башенного эпоса, а тут одна из живых икон стоит и разговаривает с ним. - Д-да, - сияя, выдавил он, - скажите, а у Вас правда есть кошелек, которым можно убивать людей? Правая рука Плюща медленно скользнула к бедру и приподняла свитер, демонстрируя краешек кожуха. - О-о-о, - протянул Ррр. - Так-с, ладненько, - громко сказала я, уверяясь, что флюиды Плюща прекрасно действуют и на расстоянии, - дорогая, я ужасно соскучилась, увидимся на Дне Рождении Кори, да? - Точно, - Плющ повернулась ко мне для объятий, и Космос аккуратно оттащила пребывающего в прострации Ррр к пуфикам в холле, - Богиня, где-нибудь в этом городе продаются плащи не черного цвета? Пойду, еще поищу. Я быстро пробила толстовку и вернулась к ребятам. Мари сидела, опустив голову на плечо Ррр, и я искренне попыталась их не отвлекать и навернуть лишний круг по холлу. Но у кого-то реакция лучше, чем у меня. Ррр поднял голову и помахал мне, мол, пошли, чего стоишь.
- Раз такое дело, надо тебя и с Хаундом знакомить, однозначно, - решила я. - Ты уверена, что стоит? И вообще, может, сегодня не его смена… - попыталась отговорить меня Мари. - Не-не-не, будет веселуха, все, пошли!
Это была смена Хаунда, конечно. И даже, к удивлению, в КФС не было очереди. Ну просто потому что настал час и пришел миг. - Ха-а-аунд, - завопила я, перегибаясь через стойку, - как я рада тебя видеть! - А я мечтал бы в жизни тебя не встречать, - в своем обычном стиле прорычал Хаунд. Другие кассирши захихикали. - Я тебя так люблю! – не унималась я. - А я тебя ненавижу! – не осталась в долгу Хаунд. За моей спиной взвыл от восторга Ррр. - Ух ты, мне может хамить человек за стойкой! Форма и бейсболка делали Хаунда социально приемлемым. Ну, более-менее. - Мальчик, - понизив голос до интимного шепота, сказал Хаунд, - я тебя еще и послать могу. Далеко-о-далеко-о-о. Ну или хочешь, приходи после смены, руку тебе сломаю. - Офиге-еть, - выдохнул Ррр. - Чего приперлись, говорите, - высокомерно проговорил Хаунд, вновь обращаясь ко мне. - Сделай нам мороженку, - проворковала я. - Конечно, крошка, ты только что испортила мне средний чек. Просто невероятно тащусь по тебе. Двигаясь быстро и резко, она соорудила мороженое и вручила мне его с жизнерадостным: - Гори в аду! Идешь на вечеринку двадцать девятого? - Мы в Питере, - покаянно вздохнула я. - Вы пидоры, - тут же срифмовал Хуанд. - Только он, - незамедлительно открестилась я, тыкая пальцем. - Ну, пока, - проговорила я, пока Ррр попытался откусить мне этот самый палец. Пришлось сунуть ему мороженое в качестве извинений. - Провалитесь! – пожелал напоследок Хаунд.
- Вот же ж прелесть, а? - умилялась я по дороге к лифту. - М-м-м, - согласно кивал Ррр, поглощая мороженое.
Ррр долго страдал, что у него нет кликухи. Как же так, возмущался он, он же Хранитель, умница, молодец и вообще красавчик, а живет без кликухи. И Дэм тоже жил без кликухи, но парился как-то меньше. А тут все произошло одновременно - Настя закинула в соцсеточки анонс ночной игры, а подлые журналюги расшарили ее по сайтам с великолепной фоткой Ррр. На ней Ррр стоит в каком-то темно-синем костюме, с канделябром и в маске на фоне пианины. Сфоткано это все на мыльницу с перекошенным горизонтом, но ничуть не умаляет красоты и грации нашего Ррр. Народ, ясное дело, увидел эту фотку и начал дико ржать. А потом пришел Ррр и стал дико стрематься, типа: "о, боже, как я жутко выгляжу, пойду выйду в окно, или нет, может, меня никто не опознает под этой маской, да, пожалуй, что так". Народ еще дичее прикалывается на тему, что надо же с чего-то начинать карьеру, и тут Кори пишет: "вообще заорао" (опечатываясь в слове "заорал"). Ну и все, отныне Ррр у нас - Бог Заорао, коротко Рао. Ходит и угрожает нас всех убить. А Дэм приехал вечером в Башню, такой уютный и плюшевый, и пока мы валялись на кровати, я погладила его по волосам со словами: "Дым, Дымок". - О-о, - млея, протянул Дэм, - меня так мама называла! - Не против, если я тебя тоже буду так называть? - уточнила я. Я же теперь им великая нежная мать. Он согласно закивал. Да и хвала Богам, покрестили. А то вон бедняжка Некристь год кликухи ждала, так и дождалась.
Башня (хотя в первую очередь люди, ее населяющие, конечно) - это какой-то гребаный магнит. Я просыпаюсь в 6:30 оттого, что из колонок довольно громко играет Seven Devils группы Florence+The Machine. Я отрубилась на кушетке, застеленной черным бархатным покрывалом. Роль подушки выполнял огромный плюшевый медведь. Кушетка была короткой и жесткой, так что с утра я первым делом насладилась ощущением "как расставить позвонки обратно?" - Блин, я где? - с полным пониманием ситуации сказала я, обозревая расписанный черными листьями потолок. - Сама догадаешься или подсказать? - О, на мне что, твоя одежда? - черная рубашка и красные шорты, доброе утро, Лекси опять проснулась в чужом мужском шмотье. - Ты в ней очень красивая, - немедленно отозвался Ррр, откуда-то слева и сверху, - тебе стоит забирать волосы в пучок и носить квадратные очки. Ты будешь прямо хищница. - М-м-м, хочу умереть, - застонала я, откидываясь обратно на медведя, - ты ложился вообще? - Не помню, - ответил Ррр, и повернув голову, я смогла обозреть его: мокрые после душа волосы, мой любимый серый свитер, кулон в виде клыка на шее и еще какие-то побрякушки, которые он увлеченно навешивал на запястье. - Куда это ты так наряжаешься? - Хочу сегодня разобраться с чертовой нейролингвистикой. Так что я просто попытаюсь произвести хорошее впечатление. - О, не доведи своего препода до нервного срыва, пожалуйста, - попросила я. - Мне кажется, он в меня влюблен, - заговорщицки усмехнулся Ррр, - ты бы вставала, кстати, выход через десять минут. - Как, ну ка-ак ты выглядишь так обалденно по утрам? - завистливо проныла я, приглаживая растрепанные волосы и безуспешно пытаясь расправить складки на блузке. - А это только по утрам, там снаружи ветер, волосы сразу сбивает, и потом... вся эта пыль, - он брезгливо передернулся. Его патологическая страсть к чистоте была то ли умилительной, то ли пугающей. По крайней мере, это первый на моей памяти человек, которого можно довести до истерики складкой на джинсах или смятым листком на столе.
В общем, кто опять в три утра обсуждал смысл жизни и че вообще дальше делать - тот я. Завтра у нас по плану опять бессонная ночь, послезавтра - концерт, а через неделю мы в Питере, где сон вообще не предвидится. Ну, зашибись теперь, что ли...
Богиня-мать, как я люблю своих друзей. Среди собственных загонов и демонов каждый из них готов найти ресурсы друг для друга. Кори и Ррр знакомы три дня. Ррр пишет что-то вроде "Кори, мне, похоже, нужна небольшая помощь" (имея в виду ее юридческую практику). Кори, мгновенно: диктуй адрес, к кому приехать и набить морду?
В диалоге, полузнакомая подруга Кори: ребятки, кто сечет в уравнения такого вида? Ррр: смотри, выносишь х влево...
Валяемся на кровати Ррр замечает на сгибе моего локтя так и не заживший синяк. Ррр: он у тебя до сих пор? Дай подую, и все пройдет. (Дует. Синяк исчезает через два часа).
Три часа утра, я привезла Ррр в Башню и пытаюсь вывести из ступора. Одно короткое сообщение для Мари - и через десять минут она звонит в дверь. Следующие три часа она раскладывает Ррр по полочкам - с применением цветных схем на листах А4, которые сама же и чертит ("смотри, вот это ты. Вот это смерть. Вот это - вероятностная вилка. Это - эмоции..."). Я бы эту схему людям в школах преподавала, желательно, сразу, как научатся читать.
Семь утра, я пишу Дыму: Доброе утро, сердечко, как ты? "Я в больнице", - пишет Дым. У меня внутри что-то рвется - я представляю, что его нашли, поймали, избили, что случилось нечто... Трясущейся рукой набираю: "Ты знаешь, где именно находишься? Выезжаю" "... в очереди на прием к своему врачу. Ой, я напугал тебя?"
Из записей: «Сегодня слишком хороший и слишком странный день. А еще сегодня полнолуние, и я не планирую спать, так что хоть запишу, что происходит, дабы не забыть. Потому что очень много всего. Я фиг знает, как это поместилось в один день».
Пьеса с кольцевой композицией о пяти актах Действующие лица: Я, а.к.а. Лекси, полгода назад пережившая лазерную коррекцию, но так и не получившая ответы на вопросы, что мне делать с этой жизнью. Ррр, а.к.а. Хранитель Башни – молодой человек неполных 19 лет, не скрывающий своей сущности. Дэм, молодой человек с внешностью Энди Уорхолла, всеобщий друг. Окса – лучшая подруга Ррр и по совместительству его одногруппница. Мари а.к.а. Космос – владелица Башни.
Второстепенные персонажи: Алиса – девушка Оксы Бизоны – группировка богемных молодых людей под предводительством Алисы Миша – актер студенческого театра Безымянные лаборанты и медсестры
Место действия: Медицинская лаборатория в не самом благополучном районе города Учебный театр Стрелка – место слияния Волги и Которосли Башня
Акт 1 Мое утро началось в 6:30. Почему-то именно в это волшебное время я бодра и весела, не то, что в 9 или в 11. А может, дело было в солнце. Итак, я встала, стремительно собралась, покидала в сумку все, что нашла, и ноутбук, и поехала к Ррр. Мы договорились встретиться, чтобы я обеспечила ему моральную поддержку на его первом в жизни донорстве. Накануне, естественно, я вспомнила, что у Ррр нет местной регистрации и прописки, и вообще никакой другой клевой бумажки. Когда я была донором, с меня требовали кучу разных бумаженций, в том числе красненькую временную регистрацию, которую я теряла с периодичностью раз в три месяца и находила затем в неожиданных местах.
Эта мысль пришла ко мне накануне в три часа ночи, во время очередной бессонницы, и уже с утречка, выяснив, что регистрации у Ррр действительно нет, я звонила в намеченную лабораторию на Суздалке. Оттуда меня перенаправили в другую, на Загородном. Где мне внезапно сказали, что на регистрацию можно закрыть глаза, если мы обещаем быть хорошими мальчиками и девочками и приехать на повторное обследование по звонку. Ну, я честно пообещала. Мне были выданы координаты врача, который в случае чего разрулит проблему на месте, и меня чутка отпустило.
Ррр я ждала минут пятнадцать, страдая на тему того, что слишком легко оделась. Несмотря на то, что термометр на экране над площадью показывал +7, изо рта у меня то и дело вылетало облачко пара. Весьма странная атмосферная особенность, ну да ладно. Приехал Ррр – предельно сексуальный даже в столь раннее время суток, в перчатках с обрезанными пальцами, сером пальто и роскошных темных очках. Как выяснилось, он вытащил с нами свою лучшую подругу Оксу, которая тоже мерзла и тусовалась под памятником.
В каждой станции переливания в этом городе есть свое особенное очарование. Возле станции на Тутаевском – повышенный радиационный фон, на Суздалке – ебеня вокруг. Ну а станция на Загородном смотрит окнами аккурат в психушечку. Но мы начала это не очень просекли, потому что на территории больницы фигова туча корпусов, и ни на одной карте не было указанию на станцию. Путем опроса троих людей выяснилось, что идти нужно в самый конец, найти самое раздолбанное здание с заколоченными окнами и подняться на второй этаж.
Мы так и сделали. На втором этаже, путем повторного опроса, мы уперлись в тупик, за стеклянными дверями которого находилась собственно станция. Массивные двери были закрыты и непрозрачны, возле дверей в очереди сидели человек шесть. Я заранее предостерегла всех об ужасах бюрократии, и в целом особых надежд не питала, но очередь из шести внушала доверие.
Мы с Оксой отошли почитать бумажки на дверях. В одной сообщалось, что донору при себе необходимо иметь флюорографию и результаты общего анализа крови. Что меня безмерно удивило, но, поразмыслив, мы решили, что это были требования к плазмаферезу. Второй бумажкой была памятка о террористической угрозе. Затем висела реклама анализов на вич и всякая милота уже в донорском стиле (сдай кровь – спаси жизнь и все такое).
Больничка была в типичном советском стиле – облупленные стены, когда-то окрашенные голубой краской, дыры и трещины в дверях, потускневшие таблички, вздувшийся линолеум и пыточные стулья. Мы столпились чуть поодаль очереди и принялись болтать об отвлеченном. Естественно, не обошлось без подколов на медицинскую тематику, но поскольку мы и так по жизни ржем, то в этом не было ничего удивительного. Очередь, впрочем, иногда поглядывала на нас неодобрительно. Ррр в своем привычном ключе комментировал каждую входящую мужскую задницу, а Окса, ему в тон, каждую исходящую женскую.
- Когда я нервничаю, меня пробивает на ха-ха, - пожаловался Ррр, - как бы они не приняли меня за пациента соседнего здания. - А еще ты веган, - мстительно сказала Окса. - И пидор, - поддержала я, - таких вообще не берут в космонавты. - Вот спасибо за поддержку, девочки, - ядовито прошипел Ррр. При всем при этом моя дипломатическая сверхзадача состояла в том, чтобы поддерживать в соратниках боевой дух. И мне думалось, что мне это удалось.
Наконец, станция заработала, и из очереди начали вызывать по одному. Пофамильно. В итоге выяснилось, что очередей две, одна какая-то вип для пофамильных пациентов, а другая общая. Как, зачем – загадко. Вокруг какие-то непонятные мне чудеса, все чертовски изменилось за время моего отсутствия.
Сама я в глубине души была печальновата. Я не была на донорстве четыре года – с тех пор, как узнала, что мое зрение, оказывается, не позволяет играть в эти игры. Ребятки, где вы были, когда я донором стала в лесу? Где вы были, когда я полтора года после этого на станцию переливания ездила? В ебеня с повышенным радиационным фоном и двадцатью пациентами в боксе? Где вы были, когда мне сказали, что у меня отвод, ведь я могу ослепнуть прямо на столе, дратути?! За это время были отчаяние и торги, затем, не дойдя до стадии депрессии, - операция, на которую я пошла в основном из-за надежды вернуться в служение. Между прочим, прижигание сетчатки – это больно, я пошла на это только ради служения!
И у меня не было основания полагать, что сегодня меня возьмут на сдачу. У меня не было регистрации. У меня не было заключения об операции. У меня даже не было свидетельства о смене фамилии.
Так что, когда вызвали следующего, я пропихнула Ррр вперед, и он казался вполне расслабленным. Потом пошла Окса – сонная и оттого флегматичная. Следом, подумав, зашла я. - Здравствуйте, - лучезарно улыбаясь, начала я, - меня зовут Саша и у меня нет регистрации. - Это ничего, - сказала медсестра, - заполните анкету.
Ладненько, я заполнила стандартную анкету, а потом еще разок, потому что галочки надо писать прописью как «да» и «нет». Как всегда, я попутала даты и всю свою жизнь, потому что вопрос вроде «перечислите свои зарубежные поездки за последние три года» или «какие ваши родственники внезапно умерли до 50 лет» всегда ставит меня в тупик, и я начинаю размышлять о смысле существования.
- Ой, у вас даты менструации указаны недавние. Я покаянно кивнула, не распространяясь, что пришлось немного соврать в сторону отдаления, я ведь знаю, что в это время нельзя приходить на донацию, и все знают, но все молчат. - Можно, мы вам их подделаем? – в лоб спросила медсестра. - А, да, конечно, - ответила я с лицом «а че, так можно было?» - Где вы учитесь? - Работаю, - мягко поправила я и задумалась, какое бы место работы назвать, - Институт Развития образования, дизайнер. Со стула поднялась какая-то женщина. - Так, а почему я вас не знаю? Я там в столовой работаю, я всех знаю. «Как, млин, тесен мир», - подумала я, а вслух сказала. - Я удаленный работник. На совмещении. Из дома работаю. -А, вон оно что. Ах, молодежь, молодежь. Позже мы с ней еще поболтали. Она оказалась вполне милой, а у нее в загашнике оказалось 32 донации. Я немедленно воспылала завистью.
В это время Ррр взяли на осмотр и сдачу крови из пальца – для определения группы крови. Вышел он какой-то бледноватый, так что я оставила анкету с паспортом медсестре и подошла к нему с намерением предложить воды. - Давай выйдем на минутку, - пробормотал он. - Извините, - выкрутив пару киловатт обаяния в сторону медсестры, потупилась я, - мы прямо-таки на минутку. Сразу же в коридоре Ррр схватил меня и поволок куда-то вдаль, в сторону лестницы. - Э-эй, тормознись, куда ты надеешься уйти? Он привалился к стене, тяжело осел на пол и принял монохромный вид: на фоне серой стены выделялись его черно-белые шмотки, белые губы, сливающиеся по цвету с лицом, и зрачки во всю радужку. - Мне кажется, у меня паническая атака, - прошептал он. - М-м-м, - сказала я. - Пожалуйста, давай уйдем, я не смогу, черт, мне так стыдно, Лекси, пожалуйста, я понял, что я не могу. Давай уйдем, ладно? Забери мой паспорт! - Я заберу твой паспорт, - мягко сказала я, - и вернусь за тобой. И мы уйдем. Не теряй сознание здесь, ладно? - Хорошо, - прошептал он.
Врубив три тонны обаяния, я вернулась в лабораторию. - А что с мальчиком? – сочувственно, но с долей сарказма спросила медсестра. - Первый раз, - улыбнулась я, вворачивая обаяльник на максимум, - вы же понимаете, как это бывает у мальчишек… - Сексизм, - тихо фыркнула Окса. - А, так приведите его сюда, мы ему нашатыря дадим. - Мда, это звучит логично, - сказала я. Я снова вышла в коридор – с непробиваемым лицом «все идет по плану», отыскала Ррр в районе лестничной клетки и аккуратно запинала обратно.
А дальше я не успела увидеть развитие событий, потому что мою анкету одобрили, и послали сдать анализы. За четыре года инструментарий кардинально изменился – вместо лезвий теперь используют скарификаторы, зато дезинфицируют все по восемь раз. - У вас отличные показатели, - улыбнулась мне сестра, вручая бумажку с параметрами, - хороший гемоглобин. - Серьезно? – офигела я. Просто обычно мне говорят что-то вроде «э, а вы живы что ли еще? С такими показателями вы должны лежать и не шевелиться до старости».
Еще больше меня удивил терапевт. - Отличное давление. Прекрасные показатели веса. Хороший тонус, мышечная масса меня радует. Когда, говорите, у вас была операция?.. - Полгода назад, - опять вранье. 5 месяцев и 14 дней назад. - Вы в прекрасной форме, поздравляю. Жаль, что у вас нет справки от окулиста, но это в целом неважно. Идите, пейте чай и проходите на донацию. У меня, видно, было лицо «сириусли?», потому что Окса в коридоре удивленно взглянула на меня. - А где?.. – спохватилась я, не обнаружив рядом нашего бледного друга. - Дак забрали, - флегматично пожала плечами Окс, - он вроде отошел, на вопросы отвечал, ну и вот. Она кивнула на дверь. - А, - сказала я, - О. Это вот таланты медсестер, да. Не перестану удивляться, наверное, никогда.
В общем, мы с ним разминулись, а когда в кабинет позвали меня, я увидела роскошь невиданную. Отдельный бокс, чтобы оставить обувь и провести санацию. В основном зале – три кресла, разделенных перегородками. Три, Карла! Меня аж зависть слегка взяла. Мой первый раз был в лесу, а все последующие – в боксе на двадцать человек, с нележачими креслами. А Роме так вот сразу повезло, небось вообще один был, и все вокруг него порхали. Ну да пофиг, все порхали и вокруг меня тоже. Прелестная рыжая сестричка в голубом халате обработала мне сгиб локтя и ввела иглу. Рука у нее была легкая, прошлые разы запомнились мне куда более болезненными. Все это время она не переставала болтать со мной: «а чего такая доза маленькая? Ах, операция. Моя дочка тоже мечтает сделать. Сколько, говоришь стоит? М-м, а в следующий раз придешь?» - Тут до меня был парень, такой красивый бледный… - Ага, - засмеялась медсестра, - твой, значит, друг. Не волнуйся, держался молодцом. Спасибо, что привела новых людей. - Да я радуюсь хотя бы, что сама себя привела, - пробормотала я. Я все еще не могла осознать, что у меня получилось. Я не чувствовала ни боли, ни головокружения, полулежачее кресло было офигительно удобным, в окне за спиной наверняка открывался прелестный вид на психушечку. Пели птицы. Я блаженно прикрыла глаза, и в этот момент иглу вытащили у меня из вены. - И все, что ли? – осведомилась я, открывая один глаз. А где все эти ужимки и прыжки с бесконечными пробирками и всем прочим? - Все-все, проваливай, - улыбнулась сестричка, - жду через два месяца, и друзей своих приводи. Не, ну офигеть теперь. Сколько вокруг добра.
- А кто-о вернулся в служение? – наверное, чересчур громко заорала я, сообразив пару танцевальных па на выходе. Очередь недоуменно воззрилась на меня, Ррр с Оксой вежливо прикрыли лица фейспалмами, остальные закашлялись. - Лекс, что такое веселое тебе вкололи? – поинтересовался Ррр. К нему вновь вернулся здоровый цвет лица. - А, скоро и тебя накроет, - пообещала я. - Меня одну что ли ничего не берет? – возмутилась Окс, - я, видимо, вообще еще не проснулась. Слушай, а че ты не сказала, что за это денег дают? - Ой, забыла как-то, - смущенно потупилась я. - Это ржач был. Ко мне сестра подходит и говорит такая: «пройдите за деньгами». А я: «за какими деньгами?» А она: «а, тебе не надо? Ну так я себе оставлю». А Ррр, как услышал про деньги, тут же перестал умирать и такой: «а че, когда в следующий раз можно прийти?»
Мне тоже выдали шуршащих бумажек, бесполезную отныне розовую карточку на отгулы и уруру книжку донора. Почему-то на этой станции первым донорам не дают никаких ништяков – мне в свое время перепали и бандана, и значок, и чего-то еще. - Как самочувствие, молодые люди? – спросила медсестра на выходе. - Великолепно, - сказала я. - Щаумру, - сказал Ррр. - Ммм, - сказала Окса.
Ррр накрыло на выходе. - Ребят, - пробормотал он, занюхивая выданную нашатырную салфетку, - а почему все вокруг такое прикольное? - Что конкретно? – давясь от смеха, спросила я. - Ну вот… - он покрутил нашатырной салфеткой, - зацени, какой запах прикольный. Я аккуратно принюхалась. - Нашатырь как нашатырь. То же сказала и Окса. - Ничего вы не понимаете, - надулся Ррр, - запах прикольный. Минуту мы шли в молчании. - Блин, а небо-то какое прикольное! А ветер прикольный ваще! Ребя-ят, у меня как будто вместо головы – облако. Но не вместо всей, а только в задней части черепа. - Все, понесло на сложные ассоциации, - отметила я. - Блин, почему меня не вставляет, - разочарованно повторила Окса. Я не знала, что ответить. Эйфория донора – прикольная штука, но накрывает людей рандомно.
У Ррр оказалась вторая положительная, как и у меня. Мы торжественно поклялись одолжить друг другу, если вдруг что. У Окс была первая положительная, и она слегка на нас дулась, потому что мы-то с ней не будем делиться, если вдруг что. - Пойдемте жрать, однако, - сказала она, - мы все равно пары прогуливаем. - Я должен приехать на семинар по пра-аву, - тут же заныл Ррр. - Нет у тебя никаких прав в этой стране, - осадила его Окса, - зато есть официальное освобождение от занятий. Она покрутила розовой бумажкой. - Я все равно поеду, - упрямо повторил Ррр. - Ну ладно, сейчас я буду тебя уговаривать не ехать, - сказала Окс. - А я тогда буду светлой стороной и буду убеждать, как важна учеба, - включилась я.
Следующие десять минут мы играли в ангела и демона, сидящих на плечах Ррр. Ррр в итоге сказал, что выбирает ничего, и давайте уже дальше пойдем, потому что он тоже голодный. Пара минут прошли в молчании. - Ребят, вам не кажется, что асфальт дико прикольный? – с надеждой начал Ррр. - Завали уже… - вздохнула Окс. Акт2 - А мы идем в «Ауру», - идиотически улыбаясь, сказал Ррр, - будем там смотреть на симпатичных мальчиков. - И девочек, - добавила Окса. Не знаю, я шла посмотреть на завтрак.
Есть совершенно не хотелось, но надо было, вероятно, как-то унять головокружение. А то у меня тоже было вместо головы облако. И вместо мозгов, наверное, сироп. Ррр смело заказал себе две чашки капучино. Видимо, его не уносит с кофе, а я б так не рисковала. Мы сделали пафосную фоточку с бинтами, и следующие полтора часа пытались впихнуть в себя еду, сонные и ленивые.
В «Базаре» играл Людовико Энауди, с которого мы все тащились, и это было богемно и прекрасно. - А у меня сегодня свида-а-ание, - растягивая счастливую улыбку, сказала Окса. - С кем? - поинтересовалась я, дожевывая тост. - С Али-исой. - О! - сказала я, - готовься воспринимать информацию со скоростью семь тысяч слов в минуту, по-другому она не умеет. - Да ла-адно, - счастливо отмахнулась Окса. - Увидишь еще, - пообещала я, внутренне умиляясь. Так вот зачем Алиса спрашивала, у кого есть ключи от какой-нибудь крыши. Какая милота. Наконец, пошатавшись еще немного по торговому центру, мы решили выбираться на улицу, благо погода была офигенной. - Блин, как болит лицо, - с мукой сказал Ррр, - не могу больше улыбаться. - Так прекращай, - предложила я. - Лыба обратно не сворачивается, - страдальчески поделился он. - Это от нервов, - понимающе сказала я. - Так и буду улыбаться, пока не помру, - решил Ррр. - А пойдемте на индийскую ярмарку, - предложила я. - А пойдемте! – согласились все. И мы пошли.
-Вот вы не думаете, что к нашей жизни нужен саундтрек? – спросил Ррр, - все идут такие красивые, и играет громкая музыка, которая показывает, какие мы крутые. В этот момент на светофоре остановилась машина. Из приоткрытого окна громко играла «Back in Black». Ничего не могло быть лучше. Мы орали, подпевали и танцевали на тротуаре. Из-за небольшой пробки и хороших колонок мы смогли дойти под музыку до конца улицы. Водитель любезно опустил стекло еще ниже, чтобы поток мощных аккордов устремлялся к нам. - Вот. Это. Я. Называю. Офигенно, - восторгался Ррр. - А я думала, ты это называешь «прикольно», - отозвалась Окса.
На индийской ярмарке было пусто. Что, в общем, логично для десяти утра буднего дня. Русские продавщицы скучали вперемешку с индийскими организаторами. Играли мантры. Услышав голос справа от себя, я вдруг поняла, что Ррр им подпевает – и знает при этом все слова. - А как?.. – офигела я. - Учил в свое время, - скромно улыбнулся Ррр. Мы чуть не купили статуэтку Шивы и напробовались чипсонов. Искали среди подвесок с позами из камасутры позы для двух мужиков. Уговаривали Ррр померять сари. Но вообще делать на ярмарке было решительно нечего.
Еще по пути к ярмарке я сняла свою повязку, с неудовольствием обнаружив на сгибе локтя синяк. Окса от своей избавилась тоже, а вот Ррр пытался сделать вид, что ничего такого не существует. - Руку дай сюда, - строго сказала я на крыльце выставочного зала. - Не надо, - тут же отдернулся он. - Передержишь – рука начнет неметь, - припугнула я, - давай помогу. - Это точно не больно? – не унимался он. - Обещаю, - ухмыльнулась я и начала распутывать завязки на бинте. - Вот Есенины – они всегда такие, - под ойканье Ррр констатировала Окса, - им лишь бы пострадать да повыпендриваться. Я считаю соционику прошлым веком, но это все равно мило. - Ррр, значит, Есь? – уточнила я, - волшебно. Ну а я… - Гексли, - одновременно сказали мы с Оксой. - Стопроц, - добавила она, - вообще без вариантов. Сняв подвязку, я удивленно воззрилась на абсолютно гладкую кожу. - Да как! – солидарно возмутилась Окса, потирая свою синячину, - как на этой скотине все заживает! Зависть, блин!
Я грустно молчала. Если моя мама или мой врач заметят след от иглы – мне пропишут мощнейших звездюлей. Ты можешь бесконечно разглагольствовать о личных свободах и праве выбора, но когда лежишь на операционном столе, и над твоим правым глазом зависает скальпель, свобода выбора уходит куда-то погулять.
Затем мы пошли на Стрелку, по пути яростно споря, было ли имя у капитолийской волчицы, и если да, то какое. На Стрелке было чудесно и тепло, светило солнце, светился в эйфории Ррр. Мы постелили куртки на склоне и легли на прошлогоднюю траву. Фотографировались, подставляли волосы ветру, пели Мельницу.
- Мне надо забрать ребенка из сада, - твердила Окса, имея в виду младшую сестру, но звучало это все равно двусмысленно. На пары уже никто не попадал. Мы просто лежали и наслаждались. А потом встали и пошли провожать Оксу на транспорт. Акт 3 Далее в планах была покупка бутылки ледяной воды и поход до учебного театра, куда нас пригласил Миша – на детский спектакль по Чуковскому.
Большую часть зала занимала организованная группа детей, на двух задних рядах разместились фанатки Миши и мы с Ррр. Начиналось действо, кажется, с «Путаницы», и актеры повалили в зрительный зал. Миша – в фиолетовых шортах, зеленой футболке и с красным клоунским носом – подбежал к нам, мельком улыбнулся мне, наклонился к Ррр, сорвал с него очки и убежал в проход между рядами. - Я поражен и ослеп! – возопил Ррр, млея от восторга. Очки Миша все же потом вернул.
На сцене развертывалось невероятно интересное действо, и все это напоминало смесь Бродвея с кришнаитскими песнопениями. В общем, было очень весело.
После спектакля вспомнила, что мне надо поработать, и мы отправились в «Серф». Там мы взяли на двоих ДримЛэнд и выбухали его. Ррр традиционно («нетрадиционно!») называл всех барменов «милыми щеночками» и пялился по все глаза. Пока я работала, он стал фоткать меня, будто я бизнес-леди. Удобно, когда у кого-то из твоих друзей есть Инстаграм, можно всегда его открыть и вспомнить, что было вчера. Закончив с фотосессией, он достал из своей сумки «Моби Дика» с металлической закладкой и начал читать, с ужасом пересказывая мне куски сюжета. Я в это время слепила пару постов для «Свободы», нашла инфу для рефератов, проверила почту и сделала всякие другие рабочие дела. Акт 4 Допив кофе, мы решили ехать к Ррр. Он ждал в башню настройщика интернета, а также Мари и Дэма, чтобы посвятить вечер богемным развлечениям. У Ррр была новая страсть – изучение польского. По дороге в Башню мы учили польские подкаты: «ко мне или к тебе», «хорошенькая задница», «красивый мальчик», «ты здесь один?» Взяли в магазине греческий салат, спагетти и грейпфруты. Ррр пытался соблазнить меня вином. Меня. Вином. Ну что за добрэ хлопак.
В Башне традиционно распределили обязанности. Ррр готовил пасту, я разобралась с грязной посудой. Пришла Космос, притащила леопардовые наручники, которые кочуют по разным домам и неизменно всплывают раз в полгода. Мы приняли цивильный вид, красиво накрыли на стол и сели есть. Ррр жутко расстраивался, потому что томатная паста кислила, а мы его уверяли, что все равно вкусно. Ррр сидел во главе стола, со стаканом вина, и периодически предлагал нас причастить. Я собиралась ехать на медитацию к семи, куда должен был приехать и Дэм. Медитация в честь полнолуния – это важно, я редко их пропускаю (яростно филоня все остальные). Но тут я почувствовала, что подустала играть в героя и вообще, надо бы мне прилечь. Я легла и стала смотреть на ребят – они включили колонки и Космос стала учить Ррр танцевать танго.
Я, видимо, задремала, потому что Ррр в моем сознании начал стремительно множиться. Мы уже смеялись на днях, разбирая его личности. У Ррр всегда в глазах блики, независимо от освещения и времени суток. Можно смотреть и наслаждаться этим живым чудом. У Ренаты плавный медленный голос, но она жуткая гомофобка. ЛжеКсавье безуспешно пытается казаться серьезным, любит арт-хаус. Дива предельно богемна. Теперь, в полусне, все эти личности смешивались перед моими глазами, и вбирали новые. Увлеченно втолковывая Космосу о матери монстров, Ррр становился похожим на Арчи, милого моего Арчи. А когда заговорили о портрете Коко Шанель на стене надо мной, он сделался похожим на Катриш. «Мне больше не больно, - подумала я, - он появился и заменил ее».
Я с ужасом ожидала появления кого-то похожего на Волка – и дождалась, но уже вечером, когда Ррр в шутку дернул меня за руку и позвал искаженным голосом Монамурра: «Эй, пошли, долго тебя еще ждать?» Я отшатнулась в смятении, потому что это был Волк, это были его интонации, его грубость, его резкие движения, его оскал и его полыхающая нежность. Ррр тут же переключился и обнял меня, снова становясь собой, но этот эпизод все еще в моей памяти.
Инициативой Ррр стал договор об аренде Башни, который он предложил оформить со всей возможной официальностью. Космос посмеялась и согласилась. Они споро освободили стол и переставили на него лампу. Я проснулась и села рядом, чтобы корректировать формулировки.
Космос выступала как владелица, Ррр – как Хранитель. Они долго спорили о содержании, духе и букве, но в итоге договор все равно вышел противоречивым, пестрящим взаимоисключающими пунктами вроде «оберегать Башню от разрушений» и «оргии устраивать только с уведомлением владелицы». В общем, это была странная инициатива. Оба дико ржали, пока подписывали ее. Мари – в качестве Космоса, Ррр – в качестве ЛжеКсавье. Акт 5 Написал Дэм и стал извиняться, что не успевает на медитацию. - Приезжай тогда в Башню, - дружно заорали мы. Вечер продолжал быть томным. К его приезду мы уже танцевали под Леди Гагу, освободив максимум свободного места в центре комнаты.
Дэм, с места в карьер вовлеченный в поток, был, наверное, несколько обескуражен. Потом мы принялись разучивать вальсы. В тесном пространстве двумя парам было трудновато разминуться, так что в итоге мы с Мари сели на край кровати и с тихим восторгом наблюдали, как медленно двигаются в танце парни – с предельно серьезными лицами.
Потом мы решили поставить музычку повеселей, и в качестве эксперимента сковали меня и Ррр наручниками – проверить, сможем ли мы танцевать синхронно. Мы вполне смогли. Тогда Космос хмыкнула и перецепила наручники на Дэма и Ррр. Они едва начали танцевать, как воистину прекрасный момент был прерван звонком в дверь. Пришли интернетчики. О которых мы вполне успели забыть. Подгоняемые нашим диким смехом, скованные одной цепью скрылись на балконе и, по всей видимости, разорвали наручники зубами.
Следующие пятнадцать минут все непринужденно перемигивались с интернетчиками и выходили на балкон подышать. Ррр шипел, кипел и демонстративно ненавидел нас.
В общем столпотворении Дэм подошел ко мне. - Пользуясь случаем, хотел спросить – ты та самая Лекси? - В каком смысле, блин, та самая?! – сказала я, наверное, чересчур громко. - Ну, про которую говорят… - смутился он. - И ЧТО ЖЕ ПРО МЕНЯ ГОВОРЯТ. А, не продолжай. Я знаю как минимум о двух концепциях. По одной – я благодетельница и золотце, по другой – злобная беспринципная сволочь. - Я расстроил тебя? Прости, - покаянно пробормотал он. - Ты чего, да нет, конечно, - я с готовностью обняла его, отцепляя от запястья огрызок наручников.
Когда интернетчики ушли, хмыкая и перешептываясь, мы в изнеможении упали на кровать. Дэм поставил со своего телефона Людовико Энауди, и кольцевая композиция сегодняшнего дня замкнулась по параметру звука. Мы лежали, смотрели на огоньки гирлянд, болтали и строили планы. - Жа-арко, - пробормотал Дэм. - Давайте пойдем за мороженым, - лениво предложила я. - Давайте, давайте, - немедленно всполошились все, - мороженое, ура! И мы пошли за мороженым, обнявшись и болтая. А потом на площадь, чтобы ехать по домам. По пути пугали гопников, передавали по кругу коробку сока, танцевали, пели Цоя, попали под дождь. Через два километра, у памятника, где стояли утром, мы завершили кольцевую композицию по параметру пространства. Я поехала в Хламовник, Дэм – в общагу, а Ррр с Космосом отправились в обратный путь – под усиливающимся дождем. В автобусе я решила проверить сообщения. И там было письмо от Кати: «Я пойму, если ты не захочешь видеть меня. Но я бы хотела встретиться и извиниться. Если ты способна меня простить». Кольцевая композиция по параметру ощущений завершилась.
Домой я вернулась в пол-второго ночи, совершенно зря, ибо моя бессонница отпустила меня только около трех. Коварная штука, когда не можешь ни работать, ни отдыхать. Максимум - вести полусонные философские беседы за матрицы и пелевинский дискурс. Это и планировалось, но Ррр выглядел слишком уставшим, поэтому я покинула Башню, а Монамурр, конечно, уже спал, когда я приехала домой. Утром, пытаясь взбодриться, я открыла девятый выпуск "Майора Грома" и зависла на час, перелистывая страницы. Потом нашла порно, с которого вопила вчера Мари, и принялась вопить тоже, с комментами ей в личку о том, какая тут чудесная озвучка, какой красивый свет и интерьер. В перерывах успела накатать пару статей и взяться за основную (читай - наиболее прибыльную в данный момент) работу. На эмоциях пошла и настучала барабанной установке. В общем, надо ли говорить, что в тренажерку я выбралась с совершенно идиотской лыбой и трясущимися коленями. Ситуацию подогревал Ррр, с которым мы сладострастно вопили в переписке о планах на завтра (сдача крови, поход на спектакль нашего друга и вечерняя полнолунная медитация) и перспективах нового закона об ограничении соцсетей. Короче, на тренировке я безуспешно пыталась сосредоточиться на правильном дыхании. Моя любимая тренерка Н. незаметно подкралась ко мне с тыла и гаркнула над ухом. - Че за балет? Спину держим, дышать не забываем. Шальные мысли одолевают? - Х-ха, - сказала я, потому что больше ничего не успела придумать, к тому же Н. доброжелательно оперлась на тренажер, прибавив мне весу в руки. - Вот без этого мне тут, ясно? - она игриво погрозила мне пальцем и упорхнула. "Че это было", - ошалело подумала я.
О приближающемся полнолунии, умиротворении и контроле, скрытых опасностях и вечерах в Башне После киноклуба, в расстроенных чувствах, я наткнулась на Ррр в темном закоулке библиотечного хранилища, и возрыдала у него на плече. - Ну тише, ты чего? - удивился он, обнимая меня. - Я так боюсь, что какие-нибудь подонки могут с тобой что-то сделать. Найти тебя и... - Никто мне ничего не сделает, - он приподнял мой подбородок, чтобы смотреть в глаза, - знаешь, почему? Потому что я умнее их. - Правда? - всхлипнула я. - Правда, - твердо ответил он, - пошли к нашим.
Вечером мы поехали в Башню. Снова в обновленном составе. Ждали Хаунда после ночной смены, но Хаунд где-то затерялся. Кори сказалась то ли больной, то ли занятой. Зато мы походя цапнули нового мальчика (у нас снова мальчик, еа, в Башне появляется, наконец, родо-видовое разнообразие!). Собственно, мальчик был не новый, а шапочно знакомый товарищ из Бизонов. Надеюсь, Бизоны не обидятся, что мы сманиваем у них народ под бредовым предлогом новых знакомств и обмена людьми. Новенький был слегка заторможен и задумчив, а мы с Ррр - слишком разогнаны, так что я не могла упустить момента заприкалывать всех на тему скорости. - Я не всегда такой, - тихо проговорил новенький. - Эй, я же не говорю, что это проблема, - поспешила уверить я. Боже, иногда я совсем не вижу берегов. А ведь продолжаю считать себя самой нормальной из этой стаи. Ну, тогда малышу повезло, что в свой не самый удачный относительно контроля день он встретился со мной, а не с Хаундом.
По пути, как всегда, шутили и ржали. Повыли на почти полную луну. Я зазвала всех желающих на полнолунную медитацию. Потом громко заорала: - Кто в субботу идет в "Дарк"? - Я! - дружно откликнулся народ. Да, конспирация - это прямо наше все.
- Надо заскочить в магазин, - предупредил Ррр, - у меня дома килограмм творога, щас сырников напечем. Его любовь к готовке - одна из самых умилительных вещей, что я видела в жизни.
В общем, показали новенькому Башню, естественно, сирца и слезы, стоны восторга и чувство причастности комплектом. Не могу представить, как срубает людей в первый раз, если я, третий год ошиваясь здесь, не всегда могу сдержать восторг. Большая часть людей отправилась лениво валяться и болтать за жизнь, мы с Ррр отправились на кухню, куда тут же пришел и новенький, горящий энтузиазмом помочь и помешать. Был отправлен мешать тесто. - Я не всегда такой... у меня сегодня... плоховато с контролем, - сообщил он, нервно дергая головой, - может, не стоило приезжать... - Ты не обязан ничего контролировать здесь, - начала я. - С твоим контролем все будет в порядке, - одновременно со мной сказал Ррр. Мы переглянулись. Я все еще не привыкла, что кто-то кроме меня умиротворяет людей и занимается прочей дипломатией. - Здесь ты в безопасности, - закончила я. Новенький благодарно мне улыбнулся, Ррр обнял меня и положил голову на плечо. Рядом с ними я становлюсь лучшей версией себя.
Закончив с тестом, новенький пошел общаться, а мы пекли сырники, болтали о жизни и пели Мельницу. В кухню пришла Мари, как всегда, немного одуревшая от людей, их разговоров и перемещений. Села на пол, завернувшись в плед, и смотрела в пространство остекленевшим взглядом. Ррр, не прекращая подпевать мне (мы были на втором куплете "Блюза для Сент-Экзюпери"), выудил из миски горячий сырник, невозмутимо опустился на пол рядом с Мари и, упирая собственный непроницаемый взгляд в постранство, протянул ей сырник. Она, подумав, отломила половину, и они принялись за еду. - У тебя глаза сияют, - сказала она минуту спустя. - Это потому, что ты красивая, - отозвался он. Еще через минуту они уже весело о чем-то болтали. Он станет хорошим психологом, наш Ррр.
В субботу я решила, что если бесконечно перезапускаться короткими промежутками времени, то это забавно. Поэтому я встала, позавтракала и легла читать книгу. Потом встала, позавтракала и села читать книгу. Потом встала, села и постучала на барабанной установке. Встала и позавтракала. Села работать. Встала и пообедала. Легла и почитала. Села и постучала на барабанной установке. Встала, села и поработала. К пяти часам вечера я успела также парочку раз пообедать, написать два письма Иннеру и получить одно в ответ. Дочитать книгу. Наверстала пару концептов и попыталась наверстать упущенное. Не наверстала. Легла. Составила список подарков - для Крис, сестры и Башни, потому что просили. Теперь сижу, думаю о смысле жизни. Завтра день еще веселей - завтра я иду на медитацию, потом на митинг, потом в кино, а ночь, надеюсь, проведу в Башне, а не в тюрьме. В Башню я везу две книги Пелевина, компрометирующие фотки Хранителя Башни, тринадцать розово-зеленых значков Альянса и шоколадку. Если меня все же арестуют, над содержанием моей сумочки можно будет знатно поржать.
Обсуждаем с Василиной новую игру - она задумала играть по Дому в тридцатые годы, вся эта предвоенная и послевоенная философия, дети-изгои, зарождение Изнанки, матушка Анна... - И еще я хочу сделать воспитателя наподобие нашего Рената Борисыча. Так сказать, прото-Ральфа. - Ральфа Нулевого. - Именно. - И прото-Курильщика! Нам обязательно нужен еврейский мальчик Эрик, который будет гнуть свою линию! - Ну, это завсегда. - И, Рикард, я предлагаю законодательно запретить имена длиннее трех слогов! У нас есть множество прекрасных односложных арийских имен. Скинь этим людям список, пусть они из него выбирают, кем хотят стать в будущем. Просто еще одна Марьяна Фитцджеральдовна в сетке ролей - и я начну убивать пожизнево. - Это ты им скажи.
Сама Василина едет на жесть в мае - тестировать новые пытки, возможно, завербовать пару человек и подумать над философией бытия. На жесть в мае в первый же день был вдвое превышен лимит зарегистрированных, так что я даже не рыпалась. Надеюсь, в сентябре нам додадут той Изнанки, в которую мы в марте не доиграли.
Сели пить чай. Я подбиваю Ррр идти снова на вечеринку - через две недели. - У меня восемь пропусков по физре! - стонет он, - что мне делать? Я не спрашиваю, как он ухитрился прогулять восемь пар физры (серьезно, с тем километражем, что он завершает ежедневно, никакая физра уже в принципе не нужна). Я даю практические советы: - Донорство - твой выбор, - авторитетно говорю я, - и мой... был. - Если пойдете, меня возьмите, - говорит Космос. - Счастливые здоровые сволочи, - с завистью тяну я, - ну ничего, двадцатого числа отбирают потенциальных доноров для сдачи костного мозга, может, я им подойду. - А ты с нами пойдешь? - спрашивает Ррр, - мне нужен кто-нибудь для моральной поддержки. Хотя тебе, наверное, будет грустно, ничего страшного, я попрошу однокурсницу... - Нет-нет, все нормально, конечно, я пойду с тобой, буду держать тебя за руку и уверять, что больно не будет. - Спасибо. Ты мой друг.
Друг. Я ревную его к Бизонам. Я ревную его к Альфе, которых, блин, даже не знаю. Я ревную его к его однокурсникам. Когда я успела так низко пасть?.. "Я тоже", - шепотом говорит Мари, - "я тоже".
В выходные Мари решила подключить в Башне стиралку. Она стояла годами в уголке и использовалась как подставка под сумки, биты и шарфы. Но теперь в Башне живет Ррр, и он создает в ней такой уют и ништяковину, что плакать хочется. Итак, Мари решила, что раз стиралка ее, то подключит она ее тоже сама, а то вдруг Ррр что-нибудь сломает и расстроится (кажется, что в этом нет логики, но она есть). В общем, со слов Космоса: - Гнусь враскоряку, шуршу шлангом под раковиной, а из-под двери так блинчиками тянет! Ррр блинчиков напек. У нас такое виртуозное распределение обязанностей! - Это нормально, - говорю я, - У нас тоже так. Машинку назвали Марта. Теперь она обрела свое истинное предназначение.
Кори вчера в очередной раз сыграла в игру "Бедная киса" и осталась ночевать в башне у Ррр. Внимание, вопрос: что могут делать два разнополых гомориентированных едва совершеннолетних человека ночью? Читать вслух "Пир" Платона и упырываться! Всю ночь! Ощущаю себя безнадежно старой, бормочущей "в моей юности такого не было". Хотя такое, конечно, было.
Идем сегодня с Мари мимо рынка, ничего не предвещает. Остановились, болтаем. А на мне в честь первого теплого дня красивая черная куртка и красивая черная шляпка с красным цветком. Вдруг ко мне подходит мужик маргинального вида. - Ты меня не узнаешь, да? - говорит он. А я его узнаю. Это ж Мишка-телепат. - Такой вот я, - разводя руками, говорит он, и даже вроде улыбается, - живу опять один, ну ты понимаешь... Много всего произошло. - Напиши мне! - требую я, - или позвони! Не как раньше! Стоим, обнявшись, торопливо обмениваемся телефонами, обещаем писать-звонить. Ну что, ты снова пропадешь с радаров?
В выходные традиционно кутим. Каждый раз, собираясь, люди стонут, что совершенно не успевают работать/учиться, а успевают только жить и тащиться. Ну е-мое, я уже лет семь так живу, перенимайте опыт.
В субботу мы решили, что устали, но почему-то это не помешало нам совершить десятикилометровый (я бы сказала - заплыв) поход от ебеней к центру и дальше в ебеня. По пути мы не пропускали ни одного высокого крыльца, с которого можно было бы красиво спуститься, держась за руки, поэтому теперь Ррр называет нас "Дивы" - в мирных вопросах, и "Амазонки" - когда дело пахнет жареным. А у Ррр так и нет кликухи. Вот стал человек Хранителем Башни, а без кликухи живет. Что за странности.
про очищение разума, книжный магазин и богемную Башню В общем, выяснилось, что новый Хранитель угорает по буддизму, так что в воскресенье Ррр и Ольга были затащены мной в Шанти на предмет динамического просветления, конкретно - на Ом-чантинг. Внезапно в крохотный зал натолпилось пятнадцать человек. - Вот это ажиотаж, - сказала Анна, притаскивая еще ковриков, - а ведь даже не полнолуние.
Хранитель по уровню эстетического удовлетворения заменяет мне Тони. Он тоже любит серые свитера среднекрупной вязки и другие богемные шмотки, и у него такой же одухотворенный вид, когда он садится в полулотос и закрывает глаза. В общем, мы прелестно помедитировали, а после дружно пожаловались друг другу, как мы жалки в вопросах концентрации и очистки разума. В честь чего мы пошли пожрать.
В "Базаре", естественно, встретили сразу всех - мою тренерку, подругу Иру, каких-то знакомых Ррр, кого-то из группы "Альфа". Такое ощущение, что народ вообще больше никуда не ходит. Ну да ладно, вечером мы пойдем на "Лед и пламя", и вот там вообще будет ползала знакомых.
Потом мы пошли покупать кексики и купили гору сладостей. Ррр стонал, что так он не придет в форму к лету, мы громко убеждали, что он дива и красавчик, продавщица кексиков смотрела на нас с вежливым удивлением. Поскольку до концерта оставался еще час, мы пошли в соседний книжный и там тихо орали весь следующий час. Ррр - в секции иностранных языков, а мы с Ольгой - в новинках и графических романах. Я заодно и от цен поорала.
В конце концов, Ррр нашел нас полки с комиксами, увлеченно капающих слюной на полное издание "Времени ворона" в переплете. - Дивы, может, уже пой... О, ого! А ну дайте посмотреть! В общем, Ррр присоединился к нам в рассматривании обнаженного торса Разумовского. Потом нас все же оттеснила какая-то другая компания девчонок, и мы с неохотой выползли на улицу, под начинающийся дождь.
Световое шоу было офигенным, особенно некоторые акробатические штуки. Только ведущая была невероятно унылой, с невероятно унылым текстом типа: "А теперь поприветствуем наших спонсоров..." Ну и грустно было думать о том, что Огненная погибла уже три года назад. За это время ее группа успела доучиться, переукомплектоваться и разъехаться кто куда, в основном - в Питер. Но марку они все же держат. Свет тебе, Валентина, и вечная память, пусть я почти тебя не знала.
Незаметно наступил темный вечер. Мы вышли к остановке и сразу же пропустили автобус. Все дружно назвались нищебродами (даже я, ибо нельзя вечно быть богатенькой богемой, надо как-нибудь и с сотней рублей из дома выйти) и принялись скидываться на трамвай. По ходу вопроса обсуждали выступавших и подбивали Ррр набить татуировку, убеждая, что статус Хранителя обязывает. Ррр охотно соглашался. Ну вот какой внушаемый мальчик, я тащусь просто.
- О-о, - вопила я по дороге в Башню, - сейчас мы узреем жилище буддиста-аскета! С аромамаслами и финтифлюшками. - Вот откуда ты знаешь? - подозрительно осведомился Ррр. - Телепатический канал, - невозмутимо уточнила я, - через пару недель, когда мы решим, что тебе можно всерьез доверять, откроем доступ. Астрал-телеком: быстро, недорого, безболезненно (с).
Каждый новый Хранитель привносил в Башню нечто особенное. Мне нравилось, когда там жили Ро и Крис - рисунки на стенах, повсюду какие-то лоскутки и отрезы ткани. Сама Космос во время недолгого пребывания перетащила сюда плакаты, коллекцию дисков, лампады и несколько фотографий.
Ррр за несколько дней превратил Башню в богемную студию вдохновленного художника. На комоде был обустроен алтарь с восточными статуэтками, рисунками Будды и ароматическими палочками. Овальный стол передвинули в другой угол, вокруг него были расставлены стулья, на кушетку, служившую запасной кроватью, был постелен черный бархатный плед, превращавший ее в роскошное, пусть и жестковатое ложе. В одной части стола лежали папки с учебными материалами и свежий выпуск "Эсквайра". Другие папки стояли в холдере на подоконнике. На стене были несколько портретов, из которых я признала только Шанель, рисунки в китайском стиле, наброски обнаженной натуры. Я немедленно напросилась натурщицей на следующий сеанс.
Кровать была придвинута к окну, и теперь на ней можно было валяться, посматривая фильмы и попивая чаек. В комнате появилась вешалка из металлических труб ("могу дать контакты мастера", - прошептала Космос, наблюдая за моим восхищенным взглядом), на которой были аккуратно развешаны выходные рубашки: белая, клетчатая, белая, клетчатая...
В зале неожиданно появилось пустое пространство. Но это ненадолго, до первой толпы. Восхищенная Ольга сделала несколько па по комнате. - Вот именно за этим я и раздвинул мебель, - с одобрением заметил Ррр, - чтобы кое-кто учил нас танцевать! - О, только не сейчас, - взмолилась Ольга немедленно падая на стул, - я ног не чувствую после вчера! - Как будто я их чувствую, - доброжелательно заворчал Ррр и, прихрамывая, пошел ставить чайник.
Я мельком бросила взгляд на листы из папки. Ррр писал мелким и офигенным каллиграфическим почерком - с ровным наклоном и удлиненными хвостиками. - Ты, блин, в Китае каллиграфии учился? - с завистью крикнула я в сторону кухни. - Нет, он по жизни такой талантливый, - пробурчала Космос, сетуя, видимо, на свой почерк. Или на свою несчастную жизнь. После чего вернувшийся Ррр вытащил чистый лист, и мы все написали на нем самыми красивыми почерками: "Космос самая красивая в мире". Похоже, это ее тронуло. О, да даже я тронулась.
Выпив чаю, мы завалились смотреть "Майора Грома" и трейлеры к "Легиону". Мы с Ольгой горим и постоянно угрожаем собрать людей в Башне на ночной кинопоказ, но все наши ночи распланированы примерно до мая (длинный вздох).
Уезжала я, как обычно, заполночь. Изначально планировалась ночевка, но все отговорились понедельничными делами. Если мы так будем гореть каждые выходные, до мая я рискую дожить горстью пепла.
Космос в очередной раз в печали. В выходные вытащились гулять и сдавать мусор на переработку. Оказывается, мы гуляли все это время по соседним улицам с антикоррупционным митингом. И полутысячная толпа ни разу не попалась нам на глаза. Ну что мы за таланты. Вообще был хороший денек. Мы взяли роллы, сели в парке и стали наслаждаться хорошей погодой, грязью под ногами и видом облезлых деревьев. - В Башне теперь снова пусто, - грустно сказала Космос, - Не знаю, готова ли я опять кого-то туда впускать. Космос мучительно слезала с Прозака, у меня болел зуб и пресс, но мы обе отчаянно делали вид, что все офигенно. Самым нашим офигенным решением было позвонить Роме и сказать: "Приезжай, ща мы тебя гулять будем". "Через час, - ответил нам Рома, - я по учебе дела доделаю". "Какой милый домашний мальчик", - не удержалась я от язвительного комментария, с пожаром в душе представляя, как он сейчас восхитительно краснеет, - "и это после пятницы!" "Дорогая Лекси, после пятницы у меня по-прежнему болит все тело и отнимаются ноги ниже колен". - За-ависть, - пробурчала Космос, которая хотела пойти с нами и не пошла. В тот день все хотели пойти с нами и не пошли, так что в итоге мы отлично провели время вдвоем. Вот так вот, страдайте теперь.
И тут мне позвонила сестра и закричала: "Собирайся, через два часа будьте с мужем в Костроме, у меня два билета на Сплинов". - Я - кидало, - уныло сообщила я. - Ничего, теперь мы с Ромой вдвоем погуляем, - обнадежила Космос. В общем, мы встретили Рому, и я оставила их вдвоем (предварительно прошептав бедняге пару пошлых шутеек на тему выходных и заодно попросив оказать подруге максимальную поддержку, ибо). Рома умный мальчик и все понял правильно. Я вообще по нему тащусь - он так быстро стал частью нашей тусовки, что я это толком не успела заметить. Вот Космос говорит, что познакомит нас с "тем парнем с социального лектория", а вот он уже ходит с нами в кино, присутствует на Дне Рождения Некристи, вместе с Кори решает чьи-то проблемы и забивает стрелки, идет со мной в клуб, комфортит Космоса... И еще кое-что.
"Как все прошло?" - написала я Роме вечером. "Ты знаешь, Космос решила, что я могу пожить в Башне..." Я немедленно начала громко орать, и под диктовку Монамурра написала: "Ура новому Хранителю Башни, а то старый не справился, соблазнился возможностями и мужиками и был изгнан с позором и занесением в личное дело. Ты ведь так не будешь?" "Не-не, я хороший, - тут же поспешил написать он, - я учиться хочу, саморазвиваться, кошечку, может, заведу..."
"А еще мы там фотосессию с обнаженной натурой замутим, шарлотку испечем, посмотрим "Зимний путь" еще раза три, ночь настолок организуем", - подумала я, но писать не стала, а то получится, что я - коварная соблазнительница, а мне уже в пятницу об этом было...
Как странно просто стало сходиться с людьми. Виновато ли в этом явление ноосферы, как называет его Лорд, или банальная тяга к "своим"? Не могу понять. Журналистика, Корпорация, ролевая московская туса
Нет, командная работа была и раньше. Когда нет времени притираться друг к другу - ты хватаешь диктофон, а кто-то берет батарейки к нему, ты берешь камеру, а кто-то - штатив и микрофоны. Вечером помогаем друг другу расшифровывать диктофонные записи, и вот уже кто-то сделал главреду кофе - чтобы он подобрел и отпустил всех спать, кто-то принес обезболивающее для ноющих костяшек (они до сих пор болят каждую зиму - и это напоминает мне о вас). Вещи и мысли становятся общими, ночью по дороге в спальню Ань-Ян бессвязно напевает что-то из Арии - у нее высокая температура, и кто-то вызвал для нее врача. Когда ее отводят на укол, я стаскиваю все доступные одеяла на ее кровать. К третьему дню появляются общие шутки и общие страхи, естественно, общая еда, общие песни. Общие традиции - приветствовать Арти на сцене, толпой приходить на донорство, а потом писать об этом душераздирающие статьи (спасибо, Мари-Эн, ты первая начала!), летом - набиваться всей толпой к кому-нибудь в палатку и травить байки. Выскомерно относиться к коллегам-телевизионщикам. Прикалывать охранников-Медведей. Хотя бы мысленно переставлять фанерные буквы в слове "модернизация".
Или в Корпорации. Вот уж там были все возможности для ноосферного общения, но народ подобрался уж больно разный. В фургоне все напряженно молчали. В первый день все напряженно молчали. В первую ночь никто не спал - все напряженно молчали. На пятые сутки мы выяснили, что спать вповалку на сдвинутых кроватях - теплее.
Что происходит в Московии с этими новыми людьми. Через пять минут знакомства мы смотрим кейс рекламы ПорнХаба на языке оригинала. Через два часа Советник говорит: - Вы с дороги, переодевайтесь. Я принесу для вас одежду. И приносит коробку ролевых костюмов. Охотник и Советник на правах хозяев дома облачаются в японские халатики, японские башмаки и добавляют к прическам ветки сакуры. Леди надевает любимые ало-черные шмотки и превращается в танцовщицу кабаре. Эри находит маску Чумного Доктора и становится Разумовским. Джеймс - вновь Хозяин Цирка. Мне достается бело-синее платье горничной.
В таком виде нас и застает разносчик пиццы.
В квартире играет музыка, под которую мы тренируемся с Учителем - но она не из моего плейлиста, это музыка Советника. На столе вперемешку лежат электронные сигареты, ингалятор и коты. Советник готовит роллы. Джеймс начинает что-то напевать, и я узнаю мелодию с трех нот. Подпеваем уже всей толпой.
Играем в "Шляпу". На первом круге трое из семи игроков пишут на листочках "Леди Гага". Следующим днем двое из пяти - "Джек Воробей". Начинают отгадывать персонажа Джеймса. В какой-то момент я отхожу, возвращаюсь, Эри торопливо рассказывает уже отгаданную информацию: "реально существовавший знатный мужчина, из-за которого ход истории неотвратимо поменялся". - Франц Фердинанд, - наугад бью я. - Да как она это делает?! - возмущается загадавший.
Эри мешает совершенно дикие шоты с ядовито-зеленым абсентом. Обсуждаем отбор на новую игру, злимся на то, что желающих было ровно в два раза больше, чем мест.
На ночь все получают мягкие пижамы с принтами, двуспальные надувные матрасы и постельное белье. Джеймс с наслаждением падает на постель, но тут же принимается кашлять - у него аллергия на котов, и все антигистаминное в доме стаскивается к нашей постели. Уткнувшись в одеяло, я вздыхаю. - Ты чего? - удивляется Джеймс. - Слишком идеально. Представляю, что проснусь утром, на полу, в одиночестве, а вы все - лишь иллюзии. - Зверя на тебя нет, - бормочет Джеймс, обнимая меня, - Он бы тебе объяснил за реальность. - Как Эрику? - радуюсь я (я присутствовала при этой сцене: "- Вы все ненастоящие! - Это мы-то ненастоящие? Тебе нужны доказательства реалистичности? Гвалт, подай плеть, пожалуйста, сейчас объясню на конкретных примерах"). - Именно. Спи.
Надо ли говорить, что утром я просыпаюсь одна на полу? Просто кровать за ночь сдулась. А к Коту ночью приходят коты. У Кота аллергия на котов. Мы называем котов ласковыми убийцами. Под утро у Кота все-таки случается приступ астмы, и Эри уходит в аптеку за ингалятором.
Мы завтракаем в час дня. Пиццей. Я спускаюсь в магазин за едой, и Советник готовит омлет с кучей ништяков, а специально для Джеймса Эри мастерит его японскую версию. Мы занимаем очередь в роскошную душевую комнату и шутливо переругиваемся за место в очереди. Советник угрожает меня расчесать.
Джеймс похож на мою первую школьную любовь. Только красивее, умнее, тоньше, сообразительнее и телепатичнее. У Джеймса есть "Похоронное бюро" от Demeter.