Если читать стайный диалог по диагонали, можно подумать, что это сходки общества шизофреников. У каждого по стотыщ мильенов аккаунтов, и все одновременно с них пишут. Я запомнила пару-тройку самых популярных, проассоциировала их с живыми людьми и забила. И тут появляется какое-то девачко.
Принц: че за нахер, кто ты и что тут делаешь?
Девочка: че за нахер, кто я и что я тут делаю?
Плющ: а-а, левые люди, всех убить и расстрелять!
Второй акк Плюща: и повесить.
Принц: почему появление человека не согласовано?!
Я: Принц, не сердись, может, она случайно. Милое дитя, не пугайся, Принц нервный, но пока никого не убил.
Принц: вот именно, что пока. У Принца нервишки.
Я: почему?
Плющ: голодает, подлец.
Я: нахрена? Наш Принц прекрасен, как рассвет. Милое дитя, Принц тебя, наверное, не съест.
Принц: заткнитесь. Еще 16 дней...
Плющ: и ты труп! Король умер, да здравствует Король!
Девочка: что я тут делаю...

На работе Монамурра вкладываются в его здоровье, а на моей - в мозг. Поэтому у Монамурра бесплатная вакцинация, а у меня - проплаченное обучение.
Но не наоборот.
А я полевая журнали-истка! Мне тоже нужна летняя вакци-ина! Почему я должна опять выложить за нее 700 рублей?! Справедливости в мире нет.
Правда, у Монамурра на работе ее тоже не очень много. Я-то себе сделаю платную прививку австрийскую и один раз (ну, то есть четвертый, но в этом году - один), а им вчера привезли голландскую и только в детских дозах. Ходили, высчитывали, сколько детских доз нужно среднестатистическому взрослому мужику. Решили, что по две и хватит, все равно больше нет.

Я уже рассказывала, что мой начальник вкладывает в меня дохера бабла, чтобы развить мой потанцевал оплатил курсы по smm.
Среди лекторов есть такой понторез Павел Гуров, который мне сначала не понравился, а потом внезапно зашел.
Избранные цитаты:
* шуточки про жопу – это телесный низ по бахтину
* венчуры, которые создают клоны сайтов типа Биглиона – это железные дровосеки с холодными сердцами, золотыми волосами, если вы понимаете, о чем я.
* можно ли тырить картинки с пинтереста? конечно, нельзя. Это незаконно. Я это регулярно делаю.
* дети. сегодня я ваш капитан. Капитан очевидность.
* одно время эти компании шли бровя в бровю.
* любой текст от сокращения становится меньше.
* когда вы зарегистрируетесь, вам позвонит очень вежливый робот из Калифорнии, который на чистейшем русском спросит ваше имя и некоторые другие данные. Не пугайтесь, он просто хочет от вас 20 долларов.
* Smm - это рок-н-ролл, а ты в нем как котенок в кипящем океане.

Зашел разговор про мечту моей йуности - mindgame. Гуров с друзьями выясняли, кто лучше играет в телепатический баскетбол. Обнаружили, что концентрация - важная штука, и лучше всего она идет у тех, кто занимается йогой и медитацией. Концентрацию также можно вызывать искусственно: один чувак читал про себя стихи Бродского, другой - Отче наш. А победила всех девочка, которая в процессе думала о сексе.

А еще он называет "Церебро" - "ЦеребрО"

На рабочем столе у меня очень удобные электронные записки. Незнающий человек, начав читать их, может легко встать в ступор и отвалиться. Несколько примеров с моими пояснениями в скобках

«Перевести деньги Братству» (условно-добровольный сбор средств лохматым моим Братьям, для защиты от внешних вторжений)
«Забрать груз» (дорогую инвалидную коляску, я опять выступаю в роли «я курьер, я курьер, получаю лысый …»)
«Выматерить Свету» (за то, что деньги вовремя не платит. Я не злопамятный, я записываю)
«Отдать Ларису Маше» (не успеваю выполнять все учебные заказы, что-то закидываю безработным девушкам)
«Найти эустому» (звучит как название малоприятной болезни, – отметил Монамурр, на самом деле – симпатичные цветуечки)
«Купить пушку» (микрофон-пушку)
«Заказать Виктора» (Пелевина, книгу, в издательстве)
«Жилое помещение в подземке?» (впечатлилась новостью о том, что в каком-то забугорном метрополитене нашли мужика, который жил на заброшенной станции метро, затащив туда икеевскую кровать и прочие ништяки)
«Пойти подраться, поплясать» (выиграла курс по капоэйре, теперь надо куда-то его втиснуть)
«Вакцина – FSME или FSE?» (весна – время прививок от клещей)

Где-то в открытых вкладках лежит фичог по Дэдпулу, упрятанный под кат, но с открытым первым комментом "грязно и горячо". А я гуглю раскраски для детей от 3 лет. Долбаные чужие курсовые.
Если суммировать все, за что мне платят, мне, наверное, станет стыдно.

УПД.
Наваяла 11 страниц в порыве безудержного вдохновения, гордо сообщаю Монамурру:
- Мы писали, мы писали, наши пальчики устали, мы немного отдохнем... Дэдпула всего прочтем... в душ пойдем... еды навернем... и опять писать начнем!
И, взглянув на часы:
- Кто не позвонил на массаж? Саш, Саш, Саш...

Избранные моменты из краш-теста:

- Скучно че-то, ничего не происходит. Давайте воды на контакты нальем!
- Давайте...
- А нас не ебанет током?
- Может быть и ебанет...
- А ты не боишься?
- Может быть и не боюсь...

- Помолчите минуту, я унижусь, - *опуская штатив камеры. - Все, болтайте дальше.
*глядя в камеру* - К сожалению, у нас тут по-прежнему ничего не происходит. Но Илья на всякий случай сходил за огнетушителем.

- А трехфазная - это еще хлеще?
- Да нет, то же самое.
- Александра, "хлеще" - плохое слово, вырежешь это потом.

- А мы можем повысить напряжение, чтобы убить ее? Просто очень хочется сделать...
- Какую-то гадость?
- Вообще я хотел сказать "какой-то вывод". Мы дали двойное напряжение, так? Можно тройное?
- Можно.
- И что будет?
- Вы услышите громкий щелчок, увидите яркую вспышку, а потом ничего не увидите. Больше.

- Вот мы ввернули саморез в резистив.
- Фактически к нему сейчас подходит ток.
*А. тянет руку к саморезу. Все, одновременно: "Не надо!"*
- Да че вы, я же второй рукой за вас не берусь.

- Как еще мы можем ухудшить состояние образца?
- Давайте на нем смайлик грустный нарисуем!
- Вот это унижение!
- Да не в этом смысле. Пометим на камеру, чтобы не перепутать.
- А потом?
- А потом проедем по нему машиной!

- А., что ты делаешь?
- Пинаю образец.
- Но зачем?
- Да прост.
...
- Итак, образец в грязи, в снегу, в воде, и Илья опять подводит к нему ток. Знаете, на месте образца я бы не выпендривался и сдох. Последнее не для камеры, Александра, сотри.

Таки вечером свалила с работы и поехала на обнаженку.
Сегодня день шуточек. Почему-то все забивают на то, достаточно ли неподвижно я сижу, как часто я моргаю и как редко дышу (наверное, стоило использовать момент и вздремнуть, но я его как-то упустила). В самом начале какая-то преподша потребовала, чтобы мы проваливали, потому что у нас нет разрешения от директора. Ну зашибись теперь, может, директору еще лично поприсутствовать?
- Они просто переживают, что ты террористка, - объяснил Дима.
- М-м, интересно, и где же я прячу бомбу? - из одежды на мне были только трусики и левый тапок.
- Ну а вдруг ты сейчас забаррикадируешь дверь и возьмешь нас в заложники?
Из баррикадирующих предметов в комнате были только двухметровые гипсовые статуи.
- Угу, и проткну тебя кисточкой.
- Ты тут это, давай без этого. И не двигайся! - скомандовал Дима.
- Кто еще кого в заложники, пробурчала я.
В перерыве Ро принесла мне кофе из автомата. И это был божественный напиток, в три сотни раз лучше хипстерского из утренней кофейни (хотя и немного уступающий кофе на сгущенке с костра поздним утром нашего лета). Все, то делает Ро, божественно. Даже если она просто бросает монетку в щель автомата.
Мы доезжаем до ее остановки и выходим. Я хочу пойти пешком - все одно быстрее автобуса.
- Я пройдусь с тобой? - спрашивает Ро.
- Не, вали нафиг с улиц моего города! - отвечаю я, силясь не показать, как я счастлива.
Мы болтаем о странных порядках училища и его странном директоре, о натурщике, который работает там с 78 года (представить себе не могу, как можно почти сорок лет своей жизни простоять неподвижно для сонма йуных художников).
- Знаешь, весной я перееду к тебе в лес? - спрашивает она.
Она только что ушла с очередной работы. Вернее, хозяин сказал, что у него нет денег, чтобы платить ей. Так что она снова свободна и зарабатывает "торговлей телом".
Иногда я безумно этому завидую. Тому, что она может в любой момент упорхнуть. Уехать в Питер, в Казань, к Братству, к черту на куличики. Тому, как она ни от чего не зависит. Она кажется мне просветленной, и при этом такой земной.
- Надо будет кому-то пересдать комнату, - рассуждает она. - Буду купаться в озере...
- В апреле? - подозрительно уточняю я.
- Ну и что? - пожимает она плечами, и я понимаю: действительно, ну и что. Не случилось же с ней ничего в октябре. - Заберу велик, буду ездить на нем на работу.
Она собирается устроиться в хостел - 2 через 2, чтобы завтракать, обедать и мыться там, пользоваться их библиотекой и интернетом. Мне кажется это почти идеальной жизнью.
Подъезжает мой автобус, а я только собираюсь поделиться с ней печеньем, купленным у абхазского торговца вкуностями. Ро заталкивает меня в автобус одной рукой, другой выгребая у меня из рюкзака горсть печенья.
Смеется, машет мне и уходит.

Мои биологические часы сломались. Теперь я просыпаюсь в шесть утра, пялюсь в потолок до пол-восьмого и выползаю в жизнь. Привет весне.
В жентусовке цапнула новость - в новой кофейне снимают рекламный ролик, можно прийти, демонстративно пить кофе и вести нарочито интеллектуальную беседу. Собственно, согласилась я на все это, потому что оператор была знакомая, пересекались на моцарто-встречах.
И мне как бы не хватило запланированных на день двух курьерских заманух (я курьер, я курьер, получу я лысый... м-м, орган, но друзьям не отказывают) и вечерних неподвижных посиделок в художественном училище. Так что я решила - гори оно все, побалуюсь с утреца кофейком.
Тьмать. Пошто?
Пошто я не успела позавтракать? Нельзя пить кофе натощак. Оно же абсорбируеццо!
Крыша, прощай.
Я вышла из кофейни, медленно про себя считая до миллиона. Миллион закончился секунд через восемнадцать, и пришлось начинать все сначала. Звуки в плеере растянулись на невероятную длину - бодрый рок звучал нежной тягучей классикой. Я решила, что обойдусь без автобуса, осталось всего-то километра четыре до работы.
В общем, напрасно я надеялась, что пешая прогулка мне как-то поможет. Главное - нужно было держать себя в руках, медленно дышать, не срываться на бег и не петь песни. И это было чертовски сложно.
И еще нельзя было подвергаться стрессам. Потому что если я начну волноваться, мой сердечный ритм перестанет быть адекватным, а это грозит... ну, не хочу узнать, чем. Поэтому я на всякий случай отложила звонки на производства (снова, в третий раз, когда у меня закончатся отговорки, просто вынь язык из задницы и научись делать официальные звонки, чепушила!)
Если б это еще помогло.
Сегодня сломалось все.
Сначала накрылся интернет, правда, у начальника, не у меня.
А потом, черт возьми, погибла печка-теплодуйка, единственный способ не превратиться в ледяную статую в этом морге.
- Мистика какая-то, - озадаченно пробормотал начальник, вскрывая печку. - С чего бы это она сдохла, а?
Я вжимала голову в плечи и опускала глаза долу. Мне казалось, что он просек, почему сегодня везде ломается техника, и теперь смотрит на меня уничтожающим взглядом.
В общем, я уже не удивилась, когда у менеджеров в соседнем офисе сломались мышки.
В полдень коллега принес флешку, надо было скинуть кое-какие записи с крыш - как улики в суде. Флешка, конечно же, вырубилась прямо у меня в руках, потом, правда, врубилась обратно (с помощью какой-то там матери).
А вчера начальник выдал новый (и наверняка, скотина, дорогой) фотик, чтобы мы с ним изображали журналистку (вообще-то я думала, что мне выдадут пиздюлей, так что фотик - это внезапность). К нему наверное лучше сегодня не приближаться вообще
С опаской жду, что с неба упадет искусственный спутник или там какая-нибудь вертолетик.
А вечером надо быть спокойной и неподвижной - обнаженку еду позировать. Ну, там вокруг все гипсовое, глядишь, пронесет...

Сны о море начинают приобретать пугающие черты осознанности.

Сон первый
Я открываю глаза - над головой балдахин цвета кофе с молоком. С кисточками по бокам. Левее медленно вращает лопастями потолочный вентилятор. За огромными окнами - каменистый пляж и краешек моря. Джин в топике и шортиках камуфляжной расцветки стоит перед зеркалом.
- Джин?
Она оборачивается, насмешливо фыркает и выходит из комнаты. Я поспешно встаю - кровать вместе с комнатой размывается, и я оказываюсь на пляже. От золотистого песка под ногами исходит жар. На горизонте качается катер охраны. С обрыва спускается знакомая фигура. Волк вразвалку приближается ко мне. Он одет лишь в камуфляжные штаны, босые ступни подбрасывают вверх фонтанчики песка.
- Чего хоть вы все как одеты, - возмущенно бурчу я, - ладно ты, я тебя хоть таким и помню, но Джин!
- Неспокойные времена, рыбка, - улыбка стирается, размывается, Волк бросает на меня тоскливый взгляд.
- И ты ему веришь! - второй голос, тоже знакомый. Борис, привычно-обнаженный, видно, только что после купания, стоит за моей спиной - с мокрыми волосами и сбегающими по плечам струйками воды, - ты новости читаешь вообще? Как ты можешь даже допускать мысль о том, что этот... это... этот человек!..
- А этой мой сон, делаю, что хочу! - вдруг понимаю я. И в моем сне никто не будет ходить в камуфляже - здесь все еще безопасно. Волк никогда не предавал. Джин и Борис никогда не расставались - они даже не уезжали отсюда. И я здесь.
- Какое сегодня число?
- Июль... десятое? Может, двенадцатое?
- Двадцать восьмое января.
Пляж стремительно преображается - исчезает киношный золотой песок - вместо него я вижу родной мой, остро-каменистый пляж, песчаный обрыв, заросший можжевельником, высоко на обрыве - фигуру шамана. Скоро вечер, я буду петь рядом с ним, и бить в бубен из козье шкуры...
Джин поднимается по тропинке на обрыв, держась за истертый канат.
- Я пойду? - говорит Борис, провожая ее взглядом.
Уходит. Мы смотрим ему вслед. Шумит прибой, выше, в лесу, гремят цикады. Катер охраны разворачивается и движется в обратную сторону.
- Осталось шесть минут, - грустно замечает Волк.
- Значит, я еще успею искупаться.
Я сбрасываю одежду прямо на камни, бегу к воде. До звонка будильника я успеваю сделать несколько гребков и погрузиться с головой в теплую соленую воду.


Сон второй
- Давай сбежим, - говорит Рокси. Мы с ней и Крис сидим на какой-то ужасно скучной паре. За окном - ранняя весна, порывистый ветер бросает в окно комья мокрого снега с ветвей. - Поезд до Москвы через полтора часа, выпрыгнем в Коломенском, и дальше останется всего ничего до трассы.
- А вещи? - говорит Крис.
- Тебе не пофиг? Одежда есть, у меня в рюкзаке немного еды, с остальным разберемся на месте.
И мы сбегаем с пары. Долго едем в автобусе до вокзала, потом вспрыгиваем на подножку поезда. Я боюсь, что нас заметят и впаяют нам штраф, или ссадят, или отправят обратно, как будто это можно сделать сейчас, когда мы отъехали на семьсот километров от дома.
Ночь мы встречаем на трассе - заворачиваемся в куртки и прижимаемся друг к другу, хотя вокруг уже не по-весеннему тепло. Чувство Юга. Я - стрелка компаса и магнит в ней. Мы тормозим фуру, водитель предлагает нам чай из термоса. Осталось ехать совсем немного.
На рассвете я вижу из окна море - за редкими соснами, подкрашенными восходящим солнцем.
- Ура! - вопит Рокси. Крис с деланым неудовольствием потягивается и зевает.
Вскоре мы уже бросаем вещи на пляже, снимаем куртки и шапки, пихаем их в рюкзаки.
- Черт, это не по-настоящему, да? - вдруг понимаю я.
- Ну чего ты сразу! - возмущается Крис, - тебе какая разница!
Девушки деловито обнажаются, чтобы идти купаться.
- Опять просыпаться в зиме. Ну не-ет!
Я падаю навзничь и обнимаю угловатые острые камни.
- Че делаешь? - интересуется Ро.
- Ритуал у меня такой. Я себе сказала, что когда вернусь к Братству, буду обнимать камни. Теперь каждый раз обнимаю их... во сне.
- Мы вернемся, ладно? Еще через полгода.
- Еще полго-ода! А мне завтра на рабо-оту!
- Так то завтра, - легкомысленно говорит Ро, - купаться пойдешь?
- Куда же я денусь...


Сон третий
- Прикиньте, мне вчера снилось, что мы вернулись, и я обнимаю камни! - увлеченно рассказываю я.
- Хо-хо! - говорит Ро и пуляет вишневой косточкой в пробегающего мимо паука - огромного, черного в белую крапинку. Паук уворачивается и смотрит на нее с почти человеческим презрением. - Ну теперь-то все? Теперь все по-настоящему?
- Похоже на то, - я обвожу взглядом можжевеловый лес, далекие горы. Мы сидим на моем любимом месте - на обрыве, где играет шаман. Едим вишню и бросаем косточки вниз.
- Какое сегодня число?
- Восьмое февра... Да ну Рокси! Ну заче-ем! Все испортила!
Ро изображает зловещий смех.
- Ладно, до завтра.


Сон четвертый
- Прыгай, детка! Стена существует только в твоем сознании!
Я сижу на наклонной решетке, огораживающей земли Братства. "Все-таки огородили, сволочи, - думаю я. - Не смогли разрулить по-человечески".
Возникает вопрос, как именно я сижу - по верху решетки пущена колючая проволока, а высота самой решетки - метра три, а то и все четыре. Но я же во сне, понимаю я, мне уже такое снилось, только в прошлый раз была не решетка, а стена.
- Прыгай, пожалуйста! - не унимается голос. Мальчишка, который понукает меня, стоит внизу, уже на безопасной территории. - Твою мать, полчаса короткими перебежками по лесу, как йобаный ниндзя, и теперь ты хочешь застрять там, наверху?
Я со вздохом прыгаю. Нежные и хрупкие на вид зеленые побеги остролиста впиваются мне в руки. Все как в реальности - тогда я тоже ходила злая и расцарапанная.
- Ну наконец-то! - кричит мальчишка. - Все, я молодец, я тебя вывел, увидимся!
И он стремительно исчезает в зарослях. Я иду на шум моря - как и в первые дни в реальности, когда море было единственным ориентиром.
И я выхожу на открытое пространство. Море бушует далеко внизу. Наверное, по радио на большой земле опять объявили штормовое. Но небо пока чистое, ослепительно синее.
И на каждом свободном участке разбивают палатки. Я отыскиваю взглядом солнечно-желтую, и бегу обнять близнецов. Кто-то уже тренькает на варгане. За деревьями поднимается дымок костра.
В реальности, впервые за несколько дней, поднимается по-настоящему весеннее солнце.

Итак, очередного "ты нужна нам" хватило на... та-дам, четыре дня! *бадабум, тсс!*
Расходимся
На самом деле, все изначально не шло хорошо. Но мой затуманенный мозг отказывался складывать два и два. Все складывалось как нельзя лучше, я взлетала над асфальтом и преодолевала трехсоткилометровые расстояния за пару часов. А надо было сесть и подумать.
Нельзя доверять людям. Даже тем, кого знаешь давно. Даже тем, с кем прежде и в огонь, и в воду. Даже братству, но об этом не сейчас.

Нат безумно торопила нас, мол, бегом, еще бегомее, и на все мои вопросы о том, к чему такая спешка, приводила какие-то неубедительные аргументы. И если я еще могла двигаться со скоростью спятившего метеорита, добывая деньги на двух основных и паре побочных работ и в перерывах мотаясь по делам будущей Школы, то остальные были, яснодень, не слишком рады такому раскладу. Ро и Крис только устроились нашли себе по нормальной работе и жилью. Бросать все ради непонятного упорства Нат? Больно надо. Монамурр был холоден и спокоен, уравновешивая меня, но и это помогало мало.
Иногда я завидую их отстраненности. Я так никогда не умела.

Все необходимое - книги, посуду, декоративные штуки и прочие вещи было реально проще закупить в Москве, и мы условились, что я метнусь туда сразу же, как представиться возможность. Возможность представилась на следующий же день, ибо начальство на основной уехало в командировку, и у меня были сутки, чтобы успеть осуществить все задуманное.
Сначала я планировала ехать стопом, но в последний момент подвернулась классная машина. Москва стоит отдельного поста - это было одно из самых сильных моих впечатлений во включенности.
Обратно я ехала, нагруженная всевозможными вещами и семью килограммами книг, чудом пронесенных мимо охраны (не знаю, какой там лимит на неоптовые закупки у сотрудников, я читерствовала, как могла). К счастью, я оказалась в городе только к полуночи, и отвезла их домой, а не в Школу. Иначе фиг бы я их потом увидела.

А потом началась какая-то х@ня. Нат сорвало башню, и она начала обвинять всех остальных в грехах мира. Это очень неосмотрительно, когда работаешь с недостаточно замотивированными людьми, которыми движет только альтруизм и долговременные дружеские отношения.
"Пока ты тут занимаешься спасением мира, мы тут работаем", "Выпей чего-нибудь от нервов", "Тебе стоило бы уделить больше времени действительно важным вещам".
В общем, нервы мои и так мало походили на стальные канаты, и я психанула, пожелав Нат доброго пути и прилежных учеников. После чего мы обе замолчали примерно на сутки.
"Ладно, давай мириться", - пришло от нее сообщение бессонную ночь спустя.
"Ты ведь признаешь, что неправа", - упало следом, и я не смогла удержать свою челюсть в естественном положении.
"Просто скажи - ты с нами дальше или нет".
Еще сутки мне потребовались на сочинение ответа.
"Знаешь что, это просто свинство, то, что она сделала", - написала мне Крис.
"Просто знай, что мы тоже не пришли помочь вчера", - добавила Ро.
А еще через несколько часов мне позвонили конкуренты - с предложением "от-которого-вы-не-сможете-отказаться".
И теперь все медленно и тягомотно идет по п@де.