Каждый год в жизни очередного верстальщика очередного макета для Олимпиады наступает печальпиздец. Это то время, когда твой юный, толком еще не оперившийся макет вдруг расправляет крылья и... СЛЕТАЕТ!!! КАЖДЫЙ ГРЕБАНЫЙ ГОД!!!

В этот на месте стабильно седеющего после таких экспериментов верстальщика оказалась я. Как я уже говорила, это был самый инфернальный макет (пока) в моей жизни. Я собирала его с любовью и страхом, не спала из-за него вечерами (хотела сказать - ночами, но ночами я, хвала богам, не сплю по другим причинам). И вот сегодня ночью на половине страниц часть строк. сместилась. на два. сантиметра.

Теперь собираю обратно. Получается Франкенштейн. Уже далеко не такой инфернальный, а скорее потрепанный жизнью. С явными следами моего вмешательства. Тоскую. Пожаловалась Нине. Нина предложила валерьянки.
Мир несовершенен.

Жизнь моя полна удивительных перипетий. Как только все становится кошмарно плохо в плане отсутствия времени, я валю в какой-нибудь другой город. Так из Костромы я когда-то свалила в Ярославль, из Ярославля – в Москву, из Москвы – в Рязанцево (вечная моя тринадцатая зона, место уединенного отдыха, ибо фиг меня там кто найдет). Из центра города я валю в лес, а из леса – в общагу.
В общем, приперли очередные горячие деньки, и вздумалось мне свалить в Москву. Ладно, вру, Москва была запланирована.
Планы, как водится, пошли коту под киль.
Приехала я радостный долбоеб в шесть утра.
«Привет, Москва-а!» - мысленно заорала я, выходя из вагона и с наслаждением вдыхая смешанный аромат бензина и угля.
«Приключения?» - азартно донеслось в ответ.
«Э-э, нет…я так, наверное, как бы мельком…» - обозначила я.
«Приключения!» – утвердился город.
Москва
Чтобы ничего не произошло, я решила пару часиков посидеть на вокзале. В темноте мыкаться повсюду с рюкзаком и штативом было не в кайф, хотя смутное желание все бросить и бегать по городу кругами доставляло. В итоге я села верстать инфернальный макет, и время, как обычно, куда-то провалилось.
За утро выяснилось несколько вещей: мой добрый мтс нагрел меня на 70 рублей, телефон заглючил симку, Элле позвонила, что гонорары появятся только ближе к вечеру.

Короче, когда я опомнилась, было уже 11 с лишком. Времени не осталось ни на нормально посидеть, ни съездить в любимый артплей, ни забуриться в книжный, ни даже (окстись, окстись!) коварно позвонить Эдварду в лабораторию, чтоб ему не очень скучно было жить.
Поэтому свободный час я просто гуляла в какую-то абстрактную сторону. Абстрактная сторона тоже приносила свои нишятки в виде уличного искусства и уличного же пипла.

Затем мы встретились с обаятельно-чудесной Йорингель, и пошли штурмовать студию.
Я снова продемонстрировала весь талант криворукого оператора в сочетании с кривоногим штативом. Минус на минус по идее должен дать плюс. Посмотрим, посмотрим.

Студия блин очешуенная. До этого мне как-то не доводилось бывать в таких конкретно-фотографических местах, чаще всего это были просто какие-то углы с натянутыми простынями, а то и вовсе чьи-то переоборудованные квартиры. А тут – роскошные катакомбы с милым сердцу минимализмом и фиолетовыми стенами.
В студии мы висели до трех (и ей-бо, повисели бы еще), но мне надо было за деньгами. Бухгалтерия в X-mo закрывалась по идее в пять, а на деле – могла и в пол-пятого, и даже блин в четыре. Поэтому мы успели только выпить кофея (я побывала в старбаксе, уи-и-и!), и я помчалось.

Помчалось, сбивая все на своем пути. Это был не самый жесткий кофеиновый приход в моей жизни, но тоже что-то.

Один из самых жестких приходов, помнится, случился со мной как-то раз, когда мы с Монамурром и друзьями пошли в «Чердак» играть в Элиас. Дернул меня дьявол отведать местной мокки, и вот с нее-то меня унесло. Надобно понимать, что мокка была употреблена в непотребское время 9 вечера, а ушли из бара мы этак около одиннадцати.
Отпустило меня ближе к четырем утра. Все это время одна часть моего сознания решала какую-то теорему (я ничего не смыслю в математике О_о), другая – генерила трекнижную идею, а третья цитировала Джимми Кларка в оригинале голосом глав.вреда Богомолова. При этом сердце мое отплясывало джигу-дрыгу совместно с ногами, так что Монамурр не спал вместе со мной.

В офис я влетела без двадцати, попыталась врезаться в двери, в охранника, в турникет, в лифт, в людей в лифте и тэ пэ. Но я успела. Мне дали целую кучу деньжищ. Потом кучу бумажищ, в которых нужно было расписаться и обязательно половину забрать себе. А потом мы с Элле спустились к ней, и мне дали целую кучу книжищ. В совокупности с другой кучей книжищ, которые я заказала.

-Эти полстола – твои. – Широким жестом указала Элле.
-Мне понадобится пакетик… - пробормотала я.
Элле нахмурилась и полезла под стол. Через некоторое время она извлекла оттуда полметра пленки, скотч и Нечто.
Нечто, судя по всему, пережило обе войны и было переходящим солдатским трофеем. В разное время Нечто хранило внутри себя запас тушенки, пленного фрица, отряд боевых енотов и средних размеров фургон. У Нечта была куча завязочек и длинный пояс, который волочился по полу, весело бряцая непонятными железками, которые, предположительно, должны были как-то крепится к телу.
Элле задумчиво оглядела Нечто с выражением «я хз, откуда оно здесь взялось». Коллеги ее дружно и почему-то злорадно захихикали.
-Бери – дарю. – наконец, решила она (по кабинету пронесся вздох то ли облегчения, то ли предвкушения).

Я задумчиво дернула завязки и заглянула внутрь. Со дна Нечта донеслось гулкое эхо. Я из интереса положила туда первую книжку. Она долго падала вниз, шелестя страницами, громыхая жестянками от тушенки и косточками пленного «языка». За ней отправились еще тринадцать книжек, штатив, папка с договорами, еще одна папка с договорами…

А потом мы с Нечтом и еще одним моим рюкзаком шли по улице. Вернее я шла, а рюкзаки тащились. Прохожие тоже тащились. Мы так и не нашли применения большей части завязок и меньшей части железок, поэтому просто увязали все в один предположительный баул, свернув пространственно-временной континуум Нечта в подобие обозримой ноши.

На вокзале ко мне тоже пришли подивиться (хорошо, не солдатики, которые обретались примерно там же). В электричке я ухитрилась упихать Нечто на верхнюю полку и старательно делала вид «моя хата с краю, а я ботан сижу днк изучаю». Чистая между прочим правда, сидела в фотошопе ДНК гнула, ибо логотип фармацевтической хрени до сих пор нас не отпустил.

А потом электричка кончилась, и мы с Нечтом пошли ко мне в общагу. Но я вам как-нибудь потом об этом расскажу.

-У меня нет парня. - Страдала 13-летняя Настя. - Саша найди мне парня.
Часом позже Нат вошла в холл.
-Девочки, к нам приедет еще один новый мальчик!
-Мелкий? - с подозрением уточнила Настя.
-14 лет. - ухмыльнулась она.
***
-Он гамает в дотку. И по-любасу жирный очкарик. Или даже прыщавый. - Заверяла Настя. - Иначе и быть не может.
Скрипнула дверь. Девочки синхронно обернулись.
На пороге стоял воплощенный городской денди. Из-под расстегнутого серого плаща виднелась синяя рубашка в клетку. Волосы были убраны в классическую прическу "я у мамы раздолбай", чуть взъерошенную ветром.
-Привет, а меня Паша зовут. - Сказал он, одарив каждую девушку пристальным взглядом.
***
Она из старших (в смысле - 13-летних) девочек - Соня - оказалась из Школы Одаренных. Нат имела на нее какие-то виды (в смысле преподавания), я просто тащилась от учеников Вальдорфа. Когда к полуночи (отбой в десять!) всем младшим были прочитаны сказки, подоткнуты одеяла и выключен свет, мы со старшими устроились в гостиной, наслаждаясь разговорами и поздним (ранним?) чаем.
Соня рассказывала об учебе и своих надеждах на будущее. Мы с Леной наперебой советовали ей Британку и курсы в Германии.
-Я думала, у вас там совсем другие предметы, - призналась я.
Соня осветила меня взглядом.
-Про нашу школу много предрассудков. - Мягко улыбнулась она. - Но у нас обычные уроки. Правда, есть еще другие предметы (она назвала несколько сложных и непонятных слов).
Мы с Нат восхищенно вздохнули.
***
На следующий день мы пошли гулять на плотину. Мост через нее был старый и полураздолбанный сотнями предыдущих поколений. Отчаявшись шикать на детей, чтобы они не подходили к краю, не лезли купаться в водопад, не ходили по тонкому льду и не бросали в воду фрагменты деревьев, я подошла к ограждению и стала любоваться видом. Было тихо и холодно. У берега рыбачили двое. К стволу ближайшего дерева был прислонен мотоцикл. В заводи намерз слой льда, а с другой стороны с шумом и грохотом извергались потоки воды.
Неосторожно пнутый кем-то мячик вылетел на середину льдины. Все судорожно вздохнули, особенно владелец мяча.
Нат начала искать на берегу шест подлиннее. Шестилетки совещались, кто пойдет спасать мяч.

Соня скользнула вдоль берега и ступила на лед.
-Стой! - Заорала я. - Стой, дурак, там льда на полсантиметра! Вернись нахрен!
Девушка смело продолжала путь. Все затаили дыхание. Я тоскливо подумала, что не умею плавать. И еще (чертов цинизм) - об отличном материале для газеты - "Чудесное спасение мяча из ледяного плена"
Она низко пригнулась, подцепила мяч и забросила его на мост. Затем сделала несколько осторожных шагов и вскоре оказалась на берегу.
Дети (да и взрослые тоже) заорали от восторга.
Паша подошел к Соне, хлопнул ее по плечу и пробормотал:
-Ты герой.
-Мой дедушка был охотником. - Скромно сказала Соня, потупив взгляд.

А мне купили мечту идиота - черно-красные берцы с металлическими шипами в подошве - чтобы цепляться за лед. Тащусь.
Маман изволит гневаться, что, мол, царапаю когтями линолеум.

Прислали работку с пометкой "срочно", умилилась с одной цитаты: "Ингредиенты лучше нарезать кубиками того же калибра".
Кубиками. Того же. Калибра.

В воскресенье все дети мирно спят в своих кроватках, а я, как дурак, поперлась в библиотеку. Ладно, кому я вру, поперлась я туда к четырем, и всякие другие детишки тоже к тому времени уже подвалили.
Презентация детской книги с моим макетом открывалась лекцией какого-то художника, на нее мне милостиво разрешили не приходить.
В библиотеке ко мне сначала подскочила гардеробщица с требованием сдать рюкзак (с ноутбуком, ага, и ради чего я его перла?). Потом вышла смотрительница.
-Девочка, - сладко запела она. - Нехорошо опаздывать. И вообще, из какого ты класса?
"Из первого. С углубленным изучением телепатии".
-Пятый курс университета. - Вслух сказала я.
-А-а, ну проходи. - Она сразу утратила ко мне интерес.
Как позже выяснилось Шестерку с МГ обшмонали так же, вследствие чего они выглядели потрепанными и злыми.
-Что, тоже "из какого класса"? - ехидно спросила я.
-Нет. Мобильники велели сдать и не шуметь. - Мрачно процедила Шестерка.
Зав.кафедры и доценту rfatlhs книжного дела. Велели. Не шуметь. В библиотеке.

Встречу вела Скибинская, родное наше адище, талант запарывания всех публичных выступлений. Я ее, впрочем, не особо слушала, мне важен был библиотечный тормознутый ноутбук и знакомая фигура в черном у одного из стеллажей.
-Фишвуд!
-А, привет, маленькая журналистка.
-Вы тут работаете? - Его фотоаппарат висел на ремешке через плечо.
-Дочку привел. - Расплылся в улыбке он.
Девочка оказалась миниатюрной бледной блондинкой в разноцветном платье, на отца - смуглого брюнета в черных брюках, водолазке и плаще - совершенно непохожей.
Пока мы болтали, тягомотина закончилась и началось собственно награждение.
Потом вызвали меня (дважды). Я источала любовь и радость, улыбалась детишкам, благодарила и поздравляла, поворачивалась под вспышки, под шумок раздала пару автографов, дала интервью (журналистское прошлое дает о себе знать, я привыкла чеканить фразы и делить мысль на короткие куски под запись). Фишвуд предложил сфоткаться всем вместе, и тут я осознала печаль.
Мы все оделись в фиолетовое. Абсолютно. Гребаная телепатия.

Скибинская подарила свою книжку. Это у нее такая фишка, она думает, что сделала великую королевскую милость. За разные рабские работы мы периодически получаем от нее книжку-другую.
Мг, как всегда, ограничилась лаконичным: "спасибо за содействие".
Как будто у меня был выбор, ага.

Марина придумывает необычный урок по литературе для своих шебутных пятых классов. Ходит, машет руками, бормочет себе под нос. Потом останавливается посреди комнаты и поет:
"Но катастрофически
тебя не хватает мне,
СТУЛ ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ!!!"

***
-А еще вот так можно. Я прихожу на урок с мячом, говорю, мол, я его сейчас брошу, кто поймает - может контрольную не писать. И выбрасываю его в окно.
***
-Моя мама, когда ее вызывали в школу, делала так: приходила и начинала на меня ругаться, говорила, какая я нерадивая, ужасная просто дочь. И учителя начинали ее утешать: да нет, она же старается, она вовсе даже и не плохая. Расходились всегда довольные.

Приснился мне сегодня пророческий сон. Вроде как ходим мы с Ниной по коридорам какого-то огромного здания, института, что ли. Там пусто, но вокруг постоянно возникают (выходят из кабинетов, появляются в окнах, появляются на спиной) какие-то люди, тянут ко мне руки и на разные голоса причитают: "маке-етик! Сделай мне маке-етик! Ты такая талантливая! Всего один только маке-етик!".
При всем при этом я знаю, что должна вывести Нину из здания, а она постоянно не туда сворачивает, приходится брать ее за шкирняк и тащить к выходу. На выходе мне попадается Маха. Она тащит, тоже за шкирняк, какого-то паренька.
-Ты их тоже видишь? И как, - спрашиваю я, - Ты с этим справляешься?
В этот момент парень культурного открывает для Махи дверь.
-А вот так. - Отвечает Маха и, игнорируя дверь, разворачивается и проходит сквозь стену. Мы с Ниной завистливо и разочарованно шипим.

И что я услышала, придя на пару ХТО (Хто-о?): "Девочки, сделайте мне детский макетик?".
Первой возмутилась почему-то Нина.
-Нахрен детские макетики! - Взорвалась она (сидящие рядом опасливо стряхнули с плеч искры). - Уже мы хотим уже заниматься серьезными вещами уже!
-Ну, тогда взрослый верстайте. - Философски предложила преподша.

А еще вечерее я должна была показывать книгоролик, над которым я парилась семь часов накануне. МГ была подозрительно довольная и отвратительно бодрая после операции. Я же была вынуждена опираться на какие-нибудь неподвижные объекты, чтобы не упасть и не уснуть.
-А вообще неплохо. Да. Спасибо.
("Неплохо?! Неплохо?!!")
-Служу Отечеству, - мрачно буркнула я на выходе, картинно отдавая честь.
-А смысл? - Философски вопросила ЛВ, подслушивающая под дверью.

Солнце делает коварку. Включила свет - вышло. Выключила - зашло за тучу. Схитрила - включило лампу. Оно вышло в полную мощь и плавит мне край ноута.
Лето однако наступило, товарищи. +20, а я в шапке с помпонами и резиновых сапогах.
А другой верхней одежды у меня и нету.

Кровавое полнолуние, кровавое полнолуние...
А я вот сегодня в шесть утра бегала по лесу с криками "Луна-а-а, не уходи-и-и!". Такая красотища, доложу вам: ели в тумане, поверхность озера - будто жидкий металл, и над всем этим - огроменный розово-оранжевый диск.
-А вот если бы мы жили в Сибири... - Наставительно говорил Илья таким тоном, будто всю жизнь он только и делал, что жил в Сибири. Он широко шагал по дороге, неизменно возвращая меня на маршрут.
Но нужно было идти быстро, а деревьев по пути было много. А потом она вообще скрылась за заводом. А вот из нашего окна вид был самый ништяк. И зачем я в универ поперлась?